Большой террор. Книга II

В начале ноября 1938 года официальный список высших военачальников после уничтожения Блюхера охватывал Ворошилова, Мехлиса, Щаденко, Шапошникова, Буденного, Кулика, Тимошенко.[879] Впервые оперативники НКВД, проводившие террор, заняли места выше оставшихся в живых строевых командиров. Через несколько недель список этот обогатился еще более симптоматичным и оскорбительным пополнением: имя Фриновского, который на короткое время стал Наркомом военно-морских сил, фигурировало в нем непосредственно после Ворошилова.[880]

ПАДЕНИЕ КАРЛИКА

8 декабря 1938 года было объявлено, что кончилась власть Николая Ежова — ничтожного и ужасающего «кровожадного карлика». Очевидно, его фактическая власть над НКВД окончилась еще в середине октября — после этой даты, как мы видели, все важные расследования шли под руководством Берии и Шкирятова. Теперь на посту Наркома внутренних дел Ежова заменил Берия, а сам Ежов пока остался Наркомом водного транспорта.

В течение некоторого времени Берия появлялся на официальных трибунах вместе с Ежовым, и их имена стояли рядом в списке самых важных сановников. Но к январю 1939 года фамилию Ежова стали печатать по его прежнему «истинному» старшинству, то есть последним среди кандидатов в члены Политбюро (Хрущев находился в то время в Киеве). В последний раз имя Ежова упоминается в составе президиума на торжественно-траурном заседании 22 января 1939 года по поводу пятнадцатилетия со дня смерти Ленина. В середине февраля Ежов бесследно исчез.

Его судьба темна до сих пор. Был слух, что его привели в марте на некое секретное заседание высшего партийного руководства, где он был встречен криками возмущения. Но, возможно, что слухи эти относятся к яростным нападкам Берии на Ежова, сделанным будто бы на пленуме ЦК осенью 1938 года, если такой пленум вообще имел место.[881]

Как бы то ни было, но «кровожадный карлик» ушел в тень буквально без следа. До самого XX съезда КПСС, то есть на протяжении последующих восемнадцати лет, его имя просто нигде и никогда не упоминалось. Слухов, разумеется, было множество. Что Ежова расстреляли. Что он сошел с ума и изолирован в психиатрической больнице (этот слух, по-видимому, осторожно поддерживался властью, поскольку сумасшествием Ежова удобнее всего объяснить террор). Циркулировал рассказ, что еще в 1941 году Ежова видели живым в одной из подмосковных тюрем (в изоляторе «Сухановка»), в добром здоровье и пользующегося привилегиями. И другой рассказ: его тело нашли висящим на суку дерева во дворе психиатрической больницы тюремного типа, причем на шее Ежова болталась надпись, сделанная не его рукой, — «я дерьмо».[882] В кругах НКВД говорили, что вначале Ежова называли немецким шпионом.[883]

Но один из надежных источников, тоже из кругов НКВД, сообщает, что Ежова обвинили в сотрудничестве с британской разведкой.[884] Если последнее сообщение верно, то это означает, что суд и казнь Ежова произошли после подписания советско-нацистского пакта 1939 года.

Единственным реальным свидетельством падения Ежова было в то время переименование города Ежово-Черкесска просто в Черкесск. Это, во всяком случае, означало, что Ежов не ушел в отставку по состоянию здоровья. Но сомнения относительно его судьбы продолжали оставаться даже после смерти Сталина. Так, например, имя Ежова дается в именном указателе к пятидесятому тому Большой советской энциклопедии, опубликованному в 1957 году. Но в этом указателе не приведены даты рождения и смерти Ежова — между тем, они даны не только для посмертно реабилитированных политических деятелей, но даже для белых генералов!

Итак, мы не знаем, когда именно умер Ежов. Однако теперь ясно, что он не умер своей смертью, а был казнен. В первом издании нынешней «Истории КПСС», вышедшем в 1959 году (стр. 484), сказано, что «за свою преступную деятельность Ежов и Берия понесли должное наказание», а во втором издании (1962 года, стр. 505) сказано, что Ежов был «репрессирован» — обычный и всем понятный эвфемизм. В 1966 году знаменитый авиаконструктор А. С. Яковлев записал, что летом 1940 года у него был разговор со