Большой треугольник! или За поребриком реальности! Книга первая

— Шагин, вот тут Вы указали, что Маркун приходил, — продолжил прокурор, — всего семь-десять раз, может быть, немного больше. А тут — что его видели чуть ли не каждый день.

— Семь-десять раз, может быть больше он приходил один. Со Стариковым — намного чаще. У меня так запечатлелось.

— Он редко к Вам приходил или часто?

— Я не могу ответить на этот вопрос.

— Ну, как не можете?

— Ну, по сравнению с тем, как Земля крутится вокруг Солнца, можно сказать, часто, а как секундная стрелка на циферблате — так вроде редко.

— Что ещё? — судья смотрела на прокурора.

— Вот тут Вы указали, что за месяц-два до Вашего ареста пришёл то ли пьяный, то ли обколотый Маркун и стал кричать на весь коридор: «Мы для вас людей убивали, а вы не хотите платить!»

— Это было несколько раз, зимой.

— Вы спрашивали, каких людей?

— У меня даже в мыслях такого не возникало.

— А если бы он Вам сказал?

— Да Вы что! Я бы сошёл с ума, — сказал в клетке Трофимов, видимо, процитировав из дела показания Фиалковского, так ответившего на вопрос, слышал ли он такие высказывания, отрицая, что он знает Макарова и Маркуна.

— Не знаю. Макаров не раз говорил, «в говно» тех, кто хотел разорвать нашу фирму. Я воспринимал это так: не будете платить — будем вас убивать. Я Маркуну когда давал по сто-двести гривен, когда не давал. Говорил, что тут везде милиция, и просил уйти.

— Маркун, а Вы говорили такое Шагину, кричали в коридоре, что Вы кого-то для него или для фирмы убиваете?

— Нет, — ответил Маркун Лясковской.

— Шагин Вас оговаривает? Путает с кем-то?

— Не знаю; может быть, ему послышалось, показалось.

— На улице кто-то крикнул, а он подумал, что это Вы. И Вы не приходили пьяный?

— Я был за рулём.

— На станцию к Старикову, — продолжил я, — я отправил первого замминистра внутренних дел Бородича. Сказал, что станцию передаю ему в Федерацию лётчиков-спортсменов Украины, почётным руководителем которой он являлся.

После слова «отправил» Лясковская сморщила в мою сторону нос.

— Стариков, такое было? — спросила она.

— Да, я водил его по станции. Станция ему понравилась.

— А Вы Бородичу говорили о рэкетирах?

— Нет, — ответил я. — Я от них избавился.

— Шагин, — посмотрел на судью прокурор, закончила ли она, и, получив слово, продолжил:

— Вы с 1998 года, как указали в показаниях, занимали должность члена экспертного совета предпринимателей при Президенте Украины. И в то же время Вы платили дань?

— Да, платил. Точно так же, как платите Вы. При очевидности сфабрикованного дела не снимаете с меня обвинение.

— Шагин, тут дань никто никому не платит. Ещё вопросы? — сказала Лясковская.

— Вопросов больше нет, — сказал прокурор.

На обратном пути в СИЗО Маркун выглядел «убитым в говно».

— Что ты, Лёха, — сказал ему в машине Трофимов, — всё будет бэнч.

В машине Маркун достал шприц и ширево, которое ему регулярно поставлял начальник конвоя Саша, и предложил Лёне один раз в «синявочку» — снять нервное напряжение.

— Я знаю: тебе хуёво, — сказал Леонид. — Давай я тебя поддержу. — И протянул вперёд кулак, несколько раз сжав и разжав пальцы, чтобы на запястье выступила вена. Маркун уколол Лёню, остальное — себе.

Маркун не предлагал мне отказаться от показаний, очевидно, понимая, что такого не будет, как и то, что я не более чем защищался от его оговора. А ещё — потому, что мои показания на его судьбу не влияли. На его судьбу влияли его показания, в которых он с организатора, было так или не было, уменьшал свою роль до посредника, делая меня заказчиком. А потом на своё место поставил Старикова. А сейчас от всего отказывался, говоря, что во взаимоотношения со мной вступил по поручению Макарова.

Но он не препятствовал мне. Не стремясь мне помочь, не мешал мне — было ли это проявление совести или простой расчёт на то, что, если меня не осудят, то его судить вроде как бы и не за что. Но на данный момент в его деле была поставлена точка. Леонид сказал мне, что Маркун готовится на ПЖ. Под лёд, как говорил Лазаренко, вероятно, уже получив гарантии от своего адвоката за «предлагал брать на себя», что с ним такого не будет. И вроде уже знал, куда поедет. Я мог бороться дальше.

Суббота и воскресенье пролетели как один день за телефонными переговорами. В понедельник Владимир Тимофеевич заявил ходатайство о вызове в суд дополнительных свидетелей, часть из которых уже ожидала в холле.

Первой была допрошена Надежда Половинкина.

— Так, что Вы можете сообщить по делу, кого Вы знаете из подсудимых? — спросила Лясковская.

— Шагина, Старикова, Маркуна, — сказала Половинкина.

— Так, Баулин, — обратилась Лясковская к моему адвокату. — Вы ходатайствовали о вызове свидетеля. Пожалуйста.

— В какой период и кем Вы работали в ООО «Топ-Сервис»? — спросил Половинкину Владимир Тимофеевич. — И известно ли Вам что-либо о целях посещения фирмы Араиком, Макаровым, Маркуном, Стариковым?