Большой внешний мир

— Сами же говорили, некому теперь смотреть, — ответил Юрий.

— Это верно, — легко согласился Егор Назарич. — Как мне заявил майор полиции Соловьёв, с недобитками покончено раз и навсегда. Причём не только в нашей области, но и вообще по всей стране.

— А как мы переберёмся на другой берег, — Юрий поспешно сменил неприятную тему.

— В этом месте лучше не переходить. Дно хорошее, песчаное, только вода холодная. Да и глубины хватает. Мы здесь только в жару купаемся. Так что я точно знаю.

— Тогда как же быть? — недоумённо спросил Юрий.

— Там, дальше, — левая рука Егора Назарича махнула выше по течению, — отличный мост имеется.

— Откуда? — удивлённо воскликнул Юрий.

Тут и в самом деле есть чему удивляться. Насколько Юрий помнил, никаких мостов и мостиков через Шушбай отродясь не было. Пусть граница была негласной, но жители Вельшино никогда не переходили на правый берег. Считалось, что уже на нём начинается территория проклятых и богомерзких машин.

— Понимаешь, — Егор Назарич вдруг смутился, — когда Вельшино зачистили…. В общем, после вас остались поля и пастбища. Ну и…, — лесник неопределённо рубанул воздух перед собой ребром ладони, — я с властями района договорился и делянки там разбил. Расширился, так сказать. Пойми меня правильно, соблазн был дикий, не нужно было разрешение на вырубку леса оформлять, благо на ваших бывших полях и лугах его и так не было. А мостик через Шушбай я сам соорудил, чтобы тяжёлая техника на ту сторону пройти могла.

Юрий лишь грустно улыбнулся в ответ. Егор Назарич прямо не сказал, но по факту он прибрал к рукам поля и пастбища жителей Вельшино. Хотя, с другой стороны, через десяток другой лет они всё равно заросли бы лесом.

— Ладно, поехали, — Егор Назарич развернулся на месте.

Через километр едва проторенная лесная дорога и в самом деле вывела к мосту. По-своему это весьма солидное сооружение. Длинные и толстые стволы переброшены с берега на берег. Сверху накат из более тонких стволов. Две полосы содранной до древесины коры образуют своеобразную колею.

— Понимаю, — заговорил Егор Назарич, едва передние колёса внедорожника с тихим треском вкатились на тонкие брёвна наката, — ни один строительный инспектор такой мост в эксплуатацию ни за что не примет. Да мне плевать, честно говоря. Всё равно им никто, кроме меня, разумеется, не пользуется.

Ещё через километр и в самом деле потянулись промышленные делянки, не широкие, но очень длинные прямоугольники. Ровные, словно по линейке, ряды с юными соснами, ёлками и кедрами выстроились словно солдаты на параде. Юрий лишь качнул головой, здесь и в самом деле на его памяти были поля и луга. Старики очень любили рассказывать, сколько сил и времени им пришлось вбухать, чтобы расчистить всю эту землю от дремучей тайги.

— Лес растить очень долго, — разговорился лесник, едва слева по ходу движения внедорожника показалась первая делянка, — зато хлопот почти никаких. Ели и сосны пропалывать и поливать не нужно, только траву косить регулярно, чтобы молодые саженцы не душила. И то на шестой-седьмой год надобность и в этом отпадает. Вон, приехали.

Возле очередной делянки машина встала. Юрий тут же выбрался наружу. Да, и в самом деле приехали. Старая околица вот уже второй десяток лет доблестно держит оборону. Столбы подгнили, некоторые заметно подкосились, но ни одна из длинных серых жердей, что перегораживают проход, так и не упала в густую траву.

Юрий подошёл ближе. Главная задача околицы, чтобы скотина не потерялась. А то с глупой коровы станется в лес уйти. Хотя, как уверяли старики, и дикий зверь не решался пересечь простенькое ограждение. Только Юрий в эту байку никогда не верил.

Едва торенная дорога привела точно к главной деревенской улице. Твою ж мать, будто и не было всех этих лет. Юрий привычно поднырнул под выбеленную дождями, Солнцем и ветром жердь. Вот он и дома, так сказать.

Душа пошла трещинами. Мир перед глазами зарябил и задёргался, будто он вновь оказался в Сочи 2.0. Вельшино не было ни разрушено, ни сожжено. Люди просто покинули его, бросили. Главная деревенская улица заросла густой и высокой травой, скрылись даже глубокие колеи. Юрий качнул головой, даже не верится, что в дождливую погоду улица превращалась в длинную полосу грязи. Серые от времени заборы из грубых досок всё ещё огораживаю дома и дворы. Тёмные бревенчатые избы где в три окна, где в четыре возвышаются над ними. Вон, даже ставни не закрыты и не заколочены. Во многих местах время и ветер сорвали их. Дранка, что покрывает все без исключения крыши, много где окончательно сгнила и превратилась в труху. Чёрные дыры словно провалы в другие измерения.