Большой. Зеленый... Новый год (СИ)

Правильнее сказать — не какой-то там обычный черт, а могущественный вампир собственной персоной.

Бр-р-р.

Дитрих приехал минута в минуту.

— Рассказывай, — велел он, усевшись на стул и посматривая на коробку без особого интереса. — Этот псих тебе угрожал? Он что-то сделал? Куда-то пригласил? Если в его цирк — не вздумай ходить, даже не приближайся. Поняла?

— Он никуда меня не приглашал. Он подарил мне… это, — указала она на коробку. — Точнее — не мне.

— А кому?

— Твоей дочери.

— Мама, ты шутишь? — медленно переспросил Дит.

— Если бы.

Начать пришлось с самого начала. С ритуала «Сопереживание», на который согласилась Агата много лет назад. В ту пору Дитрих только-только появился на свет, а в их браке с Серпом холодало всё сильнее (отношения испортились ещё до рождения третьего сына, но в какой-то момент терпеть жесткость мужа стало совсем невыносимо) — и Агата, очертя голову, поддалась на искушение.

Тогда ей всё казалось правильным, а любая жертва стоила результата.

Она не думала, что платить придется таким образом. Рассчитывала, что вампир потребует что-то от неё самой. Так было бы справедливо.

Агата внезапно задумалась над тем, как символична оплата. Она использовала ритуал не ради себя, а во благо семьи — вот и получила «ответную реакцию», которая касалась этой самой семьи.

Себя-то не жалко.

А вот маленькую внучку… Дитриха… Таю…

Агата едва сдержала слезы, которые чуть не хлынули при мысли о том, что придется испытывать её домочадцам, если подарок всё же окажется опасным.

По мере того, как Агата рассказывала, Дитрих мрачнел всё сильнее. Её сын всегда отличался предельным спокойствием и каменной выдержкой — но сейчас ей хотелось, чтобы он начал ругаться. Проявлять эмоции. Колотить кулаком по столу. А не сидеть вот так, невидящим взглядом смотря в пол.

Когда Агата закончила, сын глянул уже на неё. Как-то печально и даже обиженно, словно задавал ей невысказанный вопрос: “За что ты так с нами поступила?”

Вслух же Дитрих произнес:

— Мам, скажи, в какие еще передряги ты умудрилась влипнуть за свою жизнь? Кого нам следует опасаться? И сколько еще у тебя долгов перед Альбеску? Мне так, на будущее.

— Дит…

— Что Дит? Я не могу выбросить его подарок в мусорное ведро. Но принять его — это подвергнуть возможной опасности мою дочь. Хорошо, допустим, жизни её ничего не угрожает. Душа надежно защищена. А вот в остальном… Да зачем он вообще захотел ей что-то подарить?!

Дитрих всё же выругался, коротко, но емко.

— Он сказал, дескать, у вас с ним произошла нехорошая история несколько лет назад, и он пытается таким образом сгладить первое негативное впечатление.

— Нику Альбеску? Сгладить? — Дит фыркнул. — Впрочем, мы действительно имели «удовольствие» познакомиться с цирком Альбеску, когда Таисия была беременна…

Он передернулся, будто вспомнил о чем-то ужасном.

— Там что-то случилось?

— Нет. Не случилось. Не будем об этом. Верится с трудом, что спустя столько лет в Альбеску проснулась совесть, но лучше бы он действительно заглаживал вину таким странным образом. Говорят же, что он безумец. Вдруг это очередное его сумасшествие?

Агата не стала напирать с вопросами. Приставать к сыну, подсунув ему «кота в мешке», было бы неправильно.

— Нику разрешил избавиться от подарка, если тот не придется по душе Виолетте, — напомнила она об этой лазейке.

— Ты предлагаешь убедить пятилетнюю девочку, что вот в этой красивой коробке будет что-то плохое? Да она влюбится и не отдаст подарок из чистой вредности, — Дитрих безрадостно хмыкнул и потянулся к столу. — Что там хоть внутри?

Агата развела руками. Она не открывала. Альбеску дал понять, что эта вещь принадлежит её внучке — а потому не пыталась проявить излишнее любопытство.

— Давай вскроем, — предложил сын. — Может, там какая-нибудь мерзость типа обезглавленной летучей мыши. Было бы очень неплохо.

Но Агата кинулась на защиту коробки.

— Он запретил портить бант. Её должна вскрыть сама Виолетта.

Дитрих скрежетнул зубами.

— Ладно, тогда отдам ребятам из «Цербера», они проведут экспертизу без вскрытия. Посмотрят магический фон, просветят на аппаратах. А то вдруг там что-то такое, что нужно незамедлительно обращаться к арбитрам. А ты домой притащила, — добавил он с укоризной.

— А что мне оставалось сделать? Кстати, насчет арбитров! Я же могу обратиться к Илье… совсем о нем не подумала.

По правде, так и было. Она настолько не привыкла обращаться к Макарову по его работе, что даже в голове не закрылось мысли, что всё можно решить через теневую юстицию.

Агата, правда, не знала, о чем конкретно попросит его. Но он и сам арбитр, большая шишка — должен же хоть чем-то помочь. Можно хотя бы попросить его проследить, чтобы Нику Альбеску никак не дотянулся до её домочадцев. Ни своими, ни чужими руками.

— Давай для начала посмотрят мои специалисты. Тогда будет понятно, чего вообще ожидать, — сказал Дит. — Вот бы там была чья-нибудь отрубленная голова… — повторил он с надеждой.