Большой. Зеленый... Новый год (СИ)

Письма она комкала и рвала, оставляя без ответа. Читала — но только для того, чтобы понимать, что творится в голове у Серпа. Чтобы иметь возможность забить тревогу в случае необходимости. Конечно же, она не сомневалась, что в «Теневерсе» он бессилен, но дурное предчувствие не покидало.

Он из мертвых умудрился вернуться. Что ему какая-то тюрьма?..

Да и, если уж говорить начистоту, она до последнего верила, что Серп одумается. Признает свои ошибки. Поймет, как много боли причинил семье. Извинится.

Должен же в него хоть кто-то верить?

Впрочем, каждое новое письмо уничтожало толику её надежды.

Платон, лишившись орочьей магии, совсем замкнулся. Запертый в семейном особняке (сугубо его выбор, никто не заставлял возвращаться в дом детства!), он отдалился от семьи окончательно. Агата готовила ему еженедельно, присылала по целому холодильнику еды, подкладывала милые записочки. Порывалась позвонить или договориться о встрече, но Макаров запретил.

— Отстань ты от парня, — хмыкал Илья. — Он, может быть, медитирует там целыми днями и постигает дзен. Поверь, ему мамка с нравоучениями сейчас меньше всего нужна.

— Я не собираюсь его ничему учить! — спорила Агата.

— Ну, конечно. Ты даже в письмах своих постоянно пишешь «лечись, надо выздоравливать». «не перетруждайся, тебе вредны чрезмерные физические нагрузки», «позвони братьям, они волнуются». Ты думаешь, парень не в курсе, что ему нужно? Он ученый, уж разберется, как выжить. Агат, не морщись. Платон сам просил тебя дать ему время и не вмешиваться.

— Знаешь, легко говорить. Были бы у тебя свои дети — ты бы меня понял, — отбрила Агата и тут же пожалела о своих словах.

За что она винит Илью? За то, что он потратил годы на работу и чувства к ней, потому и не завел семью?

— Прости! Прости, пожалуйста, — мотнула волосами она и кинулась обнимать своего мужчину. — Я не хотела тебя обидеть.

Но во взгляде Макарова уже появилось что-то печальное. Он отстранился, глянул на неё, склонив голову набок.

— Незачем извиняться. Ты права, Агат. Своих детей у меня нет, но… никогда не поздно начать.

— Что ты имеешь в виду?

Почему-то ей почудилось, что он добавит: «Я ухожу от тебя к молодой и красивой, а главное — бездетной; мы наделаем кучу отпрысков, а ты вечно бегай со своими великовозрастными детинами».

Наверное, в этом даже будет горькая толика правды. Ну, какому мужчине понравится вечно быть задвинутым в дальний угол? Они ведь хотят внимания и ласки, а не обсуждать чужих сыновей.

Но Илья даже сейчас умудрился поставить её в тупик.

— Ну, допустим, как ты смотришь на то, чтобы через пару лет задуматься о продолжении рода?

— Кому задуматься? Мне?

— А кому ещё вынашивать наших общих детей? — фыркнул Макаров, приобняв её за талию.

— Но я же уже…

Она хотела сказать «немолода», хоть это и не было правдой. Внутренне Агата всегда любила повторять, что в её возрасте другие орчанки только-только рожают или выходят замуж. Но одно дело — какие-то там другие. А совсем иное — она, уже воспитавшая троих сыновей и умудрившаяся прожить в браке целую вечность.

Она до недавнего времени вообще думала на себе крест поставить. Всё, хватит, нагулялась, можно и о вечном подумать.

Если бы не появился Илья — неизвестно, дошли бы её «свидания» с мужчинами до какой-то логичной развязки? Скорее всего Агата просто бы отказывала каждому следующему «ухажеру», не желая впутываться в новые отношения.

Она бы и Илье отказала… просто он не спрашивал.

С недавних пор у неё еще и спину на нервной почве прихватило. Ничего критичного, но когда в тебе кипит орочья кровь — вдвойне обидно мазать поясницу обезболивающими натирками.

Как будто ты — древняя рухлядь, а не молодая женщина, только-только вкусившая прелести свободной жизни.

Иными словами, какие ей общие дети?

Но Илья оставался непреклонен.

— Агат, не делай такие глаза, как будто я тебе что-то неприличное предложил. Я никуда не тороплюсь. Но почему бы и не попробовать? Годика через два-три, например?

— Но мы же… я же… ты же…

Она совсем потеряла дар речи, предложение Макарова произвело на неё слишком уж сильный эффект.

— У-у-у, понятно. Кажется, я умудрился тебя ошарашить. Ладно, — махнул тот рукой, — обещаю не приставать со своими фантазиями… некоторое время.

Звучало многообещающе.

В тот день они не стали развивать тему Платона дальше, но через какое-то время всё же крупно повздорили. Агата никак не могла принять заточение среднего сына, а Илья категорически просил отстать от парня. Слово за слово, и случился первый в их почти семейной жизни скандал.

Они, конечно, быстро помирились, но стало очевидно — если так продолжится, то вечно взвинченная Агата потеряет не только сына, но и любимого мужчину.

Тогда-то Илья и купил им путевку в европейскую водолечебницу. Он не предлагал отдохнуть, а ставил Агату перед фактом — понимал, наверное, что сейчас её нужно взять и увезти подальше, иначе она навечно застрянет в своих переживаниях.

— Две недели вдали от цивилизации, ты как раз спиной займешься, я на лыжах покатаюсь, там недалеко оборудованы склоны.