Болтливои избы хозяика 2 (СИ)

— Грудницы, но они только на женщин охотятся, — отмахнулся, — Вернее… на их глаза, — добавил чаур шепотом, чтоб Степанида не услышала, — но пока глаза закрыты… — а потом закричал: — Нет, Степушка, что же ты?! — вскакивая на ноги и мчась к ней.

Степанида открыла один глазок и то, всего на чуточку. Невмоготу была неизвестность. Кто ж знал, что грудницы на женские глаза охотятся? Она-то думала, Петр просто не хотел, чтоб она битву видела, щадя ее тонкую женскую душу.

Но стоило открыть глаза, как грудницы, как те собаки-ищейки, взявшие след, зарычали и «нашли» цель. Издав радостный рев, они побежали к ней, неожиданно шустро перебирая ножками.

— А-а-а-а… — испугалась Степка, широко открыв глаза, — Петя…

— Петя?! — возмутился чаур, добежав до нее, закрывая спиной и принимая боевую стойку, — я кому сказал глаза закрыть?!

— П-прости… — успела пискнуть и снова зажмурилась, потому что бежащие грудницы врезались в Петра мощным комком силы, действуя дружно. Петр покачнулся, но устоял.

— А-а-а-а-а! — зарычал он, сквозь зубы, раскидывая в стороны руки, тем самым отшвыривая от себя беглазых.

Как по мановению волшебной палочки в руках чаура снова оказались булава и кувалда. И очень вовремя, ведь грудницы набросились снова. Их тонкие руки больше не болтались вдоль туловища, они размахивали им, как плетями, стараясь зацепить острыми, как бритва когтями.

— Пой, Степа, пой… — прохрипел чаур и бросился вперед. В воздухе замелькало оружие, раздался треск ломаемых костей и сдавленные стоны. Пищащих дрем больше не было, да только никто этого не заметил.

— «Х-хо-хорошо… все будет хорошо, — Степке стыдно было за свой поступок, стыдно и страшно, поэтому она твердо решила отныне выполнять каждый приказ. Зажмурившись до рези в глазах, сосредоточившись на песне, фальшивила во все горло: — хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо, я это знаю-знаю! Ой, чувствую, я девки загуляю…»

* * *

— «Ду! Ду хаст! — в битву с ревом врезался лесник и послышался звук рвущейся плоти от удара мечом, — ду хаст михь! Ду хаст михь, гефркгт, бабоньки!»

— «Хо-чешь, солнце вместо лампы? Хо-чешь за окошком Альпы? — со свистом махал топором воздушник, — хочешь я убью соседей, что мешают спа-а-а-ть? — рыча на последнее ноте, отрубыва одну из безглазых голов и зашвыривая ту пинком в яму.

Одна из грудниц все-таки прорвалась. Пролетев над Петей, на которого кинулись сразу три чудища, она прыгнула, растопырив лапы, метя Степке в лицо.

И вот она уже в паре сантиметров, острые когти на уровне глаз, и казалось бы спасения нет. Степка, видно почувствовав опасность, открыла глаза и завизжала, вжав голову в плечи, готовясь к порции боли.

Однако… удара не последовало. Большая водная «рука» подхватила грудницу, ее подруг и то, что осталось от поверженных, смывая водоворотом прямо в Мир Мертвых.

— Черт, водяник! — задыхающийся Гор опустил меч, — вот и ты засветился!

Митя стоял, держась одной рукой за сосну. Вторая его рука еще была занесена, как для удара. В глазах плескалось штормовое море и сонное непонимание.

«Если повезет, то обманешь и черта»

Случившееся далее Степка не успела ни осознать, ни разглядеть. Вроде и минуты не прошло от чудесного спасения, еще даже облегчение выдохнуть не успела, как Петя крикнул, отбрасывая оружие:

— Мужики, прямо сейчас… У нас минута, не больше!

— А, что? — только успела пробормотать Слагалица, как трое из бывших женихов, а ныне братьев: Гор, Никита и Митя, забежали ей за спину и одновременно… ударили!

У нее не было времени испугаться, обидеться, или даже закричать. Она не видела потоков их сил, то как они слились в воздухе, сплетаясь в одну. Не видела, как чаур, помедлив лишь доли секунды, рванул к ней и… сжал запястья. Она почувствовала только силу удара, которая буквально отодрала ее от столба и зашвырнула метров на десять и обжигающую боль. А потом снова потеряла сознание. Черт его знает в который раз за день.

Но долго находиться в беспамятстве ей не дали. Она распахнула глаза и увидела над собой улыбающегося Гора. Кажется, он похлопывал ее по щекам и именно боль в опухшем лице привела в чувство.

— Стешка-а-а… — буквально пропел он, — мы спасли тебя!

— А? Как? — Степанида села с его поддержкой и огляделась, — ой, Петя… Петечка! — и вспомнив все, рванула к нему. Спотыкаясь, падая, снова вставая, чтоб поскорее добраться…

Чаур лежал у столба, лицом в землю. В тот момент, когда Степка добежала, Никита с Митей как раз аккуратно его переворачивали.

— Петр Ильич, — процедил сквозь зубы воздушник, — мы же договаривались без жертв?!

— Петя… — Степанида буквально рухнула на грудь соседу, в попытках услышать сердце. Ее собственное в этот момент так колотилось, что закладывало уши, — Петечка ты… ты что сделал? Что ВЫ сделали? — закричала она, поднимая голову на мужчин, — зачем… что?!

— Рыженькая, — Митя попытался поймать ладонь, но она отдернула ее как от ядовитой змеи. В глазах водяника мелькнула боль и он отстранился, — мы спасали тебя! — сказал дрогнувшим голосом, — тебе нельзя здесь оставаться!

— Что? Да вы, да вы что?!