Болтливые куклы (СИ)

Зар тоже понимал, что подобные слова особенно не утешают, а потому подошел к Шену и крепко взял его за плечи.

— Не грусти, дружок, — он пригнулся и коснулся своим лбом головы Шена. — Если мне дали глоток свободы, это не значит, что я забуду о тебе. Тем более, накануне твоего первого настоящего выхода.

Да! Первый выход! Если и можно было чем-то утешиться, то именно этим прекрасным событием. Шен Ри готовился к нему все последние месяцы после встречи с главным распорядителем. Роль служанки, у него, хвала Великой Богине, забрали вместе со скучным серым платьем. Вместо него мастер Ро сшил для Шена прекрасный наряд, украшенный, как и положено жемчугом и горным хрусталем. Роль Феи Снов, разумеется, не могла принадлежать только одному актеру, тем более — такому юному. Ее исполняли еще два танцора, но оба они были намного старше Шена и потому их платья не подошли бы ему. Да и не принято в ритуальном театре передавать одежду друг другу, если это наряды для главных ролей.

Жемчужное платье было прекрасно. Когда Шен Ри увидел его в первый раз, он едва не лишился дара речи — ведь это его первый настоящий наряд для сцены! Невзрачное одеяние служанки нельзя назвать даже тенью такого великолепия. Впрочем, и сама роль никак не сопоставима с предыдущей.

Фея Снов, названная сестра Лунной Девы была одним из самых интересных персонажей во всем танцевальном репертуаре храмового театра. Многие актеры с удивлением косились на слишком юного для такой чести Шена. Но не пытались оспаривать решение Дабу Реа. И змей в ботинки наследнику рода Ри никто не подкладывал.

Выступление было назначено на первый лунный день шестого месяца. Шен Ри очень волновался. Каждый раз, когда он думал о выходе на сцену, сердце у него начинало учащенно биться. Движения были отработаны до абсолютной безупречности, все участники представления искренне желали Шену удачи и помогали ему как могли… Но сердце все равно билось.

Шен Ри понимал, что вместе с первым выходом на сцену в настоящей, 'взрослой' роли, он перевернет очень важную страницу своей жизни.

К слову о страницах. За день накануне выступления к Шену прокрался малыш Хекки (который давно уже приобрел нехорошую дерзкую привычку без спросу покидать ту часть храма, что отведена ученикам) и притащил с собой увесистый древний фолиант.

— Шен! Смотри, здесь написано, что первые актеры театра Великой Богини были все свободными! — Хекки до сих пор очень гордился, в храме его научили читать, но Шену даже в голову не приходило, что ушлый маленький лисенок догадается утащить книгу из храмовой библиотеки!

— Хекки! Тебя выпорют за это! — воскликнул он, сердито отбирая книгу у мальчика.

В ответ Хекки лишь хитро улыбнулся, показав свежую дырку между жемчужно-белых зубов.

— Не выпорют, я ее тихонечко взял. Никто и не заметил. А потом обратно положу.

— Ну зачем тебе это, глупый? — Шен в недоумении смотрел на младшего друга, силясь понять, что за демоны выкрали душу наивного малыша и оставили вместо нее этого лукавого подменыша, вечно готового на шалости и опасные забавы. — Хекки? Зачем? Ты мог бы просто позвать меня в библиотеку и показать там!

Лисенок только плечом повел. И посмотрел на Шен Ри своими ясными глазами цвета лесной глубины. Невинными, как у Воздушной Феи в день ее рождения. Вот только за последнее время Шен уже неплохо научился противостоять этому невозможному обаянию.

— Ничего не хочу знать, — звенящим от холодного гнева голосом сказал он Хекки. — Возьми это и отнеси обратно. Сейчас же!

Он и сам не ожидал, что может так рассердиться на одного из самых близких людей. Но эта бессмысленная дерзость, эта доходящая до неприличия беспечность возмутили его, как не возмущало ничто и никогда.

Зачем лишний раз гневить богов? А людей гневить еще глупее.

Хекки такого приема тоже не ожидал. Распахнув глаза в уже непритворном изумлении, он сделал шаг назад, а потом выхватил книгу у Шена из рук и бросился прочь.

Все это произошло так быстро и так нелепо, что Шен Ри опомнился лишь, когда тень Хекки исчезла за узкой раздвижной дверью.

— Хекки… — его голос растворился в каменной тишине.

Это было плохо. Так плохо, что Шен в отчаянии опустился на свою низкую кровать и обхватил голову руками. Они и с Хекки и прежде могли не сойтись во мнениях, поспорить, но прежде младший всегда смиренно принимал волю старшего. Как это и положено. Он огорчался, но искренне верил, что с высоты своего опыта Шен Ри лучше знает, что можно делать, а чего не стоит.

Теперь все изменилось.

Слишком рано.

Шен с грустью посмотрел в опустевший дверной проем. У него пропало всякое желание идти в сад, куда он так стремился рано с утра, пока еще не начались последние приготовления перед завтрашним выступлением.

Таким и застал его Зар, вернувшись в комнату, раньше времени.

— Что случилось? — в голосе его Шен Ри услышал даже не тревогу, а настоящий страх. — Шен? Ты упал? Что-то с ногами?!

— Нет, нет… Это Хекки… — Шен поднял глаза и встретился взглядом с другом. — Мы… поссорились.

Белый Змей нахмурился и сел рядом.