Болтовня

Руслан скривился, полез куда-то в карман, достал скрепленные обычной канцелярской скрепкой купюры, достал оттуда при мне двести восемьдесят долларов, оставив себе несколько рублевых бумажек, и кивнул кому-то справа.

– Есть двадцатка? Дай! – Мужчина рядом протянул две купюры. – На, – Руслан протянул мне деньги.

– А как ты думаешь… что нам делать?.. – спросила я.

– Идти в назначенное время куда сказали, и приносить деньги.

– А если у нас нет…

Руслан ничего не ответил и только продолжал морщиться. Я потянулась, чтобы приобнять его, но он отстранился. Видно было, что ему тоже крайне не по себе, и мы с Иркой двинулись дальше.

Посетили мы и мою тетю Тамару: я выложила ей вкратце о своих проблемах и попросила ничего не говорить родителям. Тетя расплакалась и протянула мне две длинные золотые цепочки и толстое обручальное кольцо.

– Анечка, да если бы у меня были… Сама без работы сижу…

Еще за несколько дней мы с Ирой обошли еще превеликое множество друзей знакомых и родственников. Нам многие подкинули – кто что мог – но этого было недостаточно. За день до назначенного времени, пересчитав еще раз собранную сумму, мы подошли и к дяде Вите – деваться было некуда. Соображал он плохо, и Ирка выложила ему вкратце, что нам нужна очень большая сумма денег и добавила:

– Дядь Вить, ну вот так получилось, есть чем нас выручить?

Тот переводил взгляд с Ирки на меня и обратно.

– А сколько надо?

Ирка, понимая что у того денег не осталось, но возможно заначка на машину была огромной, с надеждой назвала сумму.

Дядя Витя скривил губы и снова начал нас рассматривать заново.

– У меня столько нет. А зачем вам столько? – в его голосе слышалось такое удивление, что Ирка, поняв какую глупость спросила, продолжила.

– Дядь Вить, ну дай сколько есть?

Тот снова удивленно посмотрел, помолчал и двинулся в комнату. Через несколько минут он протянул нам несколько денежных купюр. Все-таки мы не зря его спросили, видимо, его закрома были действительно бездонными: он дал нам много, очень много, но до назначенной цифры это было далеко, очень далеко.

– Хватит столько? – казалось, дядя Витя вообще не понимал, какую сумму мы должны, и стоял возле нас счастливый, довольный и уверенный, что этого будет достаточно.

– Хватит, конечно, хватит! – Ирка держалась из последних сил и попыталась сделать голос максимально бодрым.

– Ну вот! Купите себе что-нибудь! – и радостный дядя Витя пошагал в комнату, так и напевая про бедных овечек.

Я не помню, но мне кажется, что всю эту неделю мы вообще не спали – не уснули мы и в эту ночь. Мы рыдали, разговаривали и пересчитывали деньги. У нас получилась десятая часть нужной суммы, чуть больше. Мы снова и снова перемалывали одно и то же, но это делу не помогало, и мы попытались улечься и хотя бы вздремнуть. Нам не спалось: мы просто лежали с закрытыми глазами и делали вид, что все-таки спим. Я помню, как под утро Ира достала из шкафа старые альбомы с фотографиями и долго их рассматривала, подсвечивая страницы фонариком.

Все серьезные ребята, с которыми нам довелось встретиться с просьбой дать нам денег, говорили одно и то же. Помимо того, что помочь особо не могут, они твердили в один голос, что идти на стрелку надо обязательно, любыми путями: идти, ползти, лететь, но в назначенное время необходимо явиться вовремя.

Мы с Ирой тоже это понимали, сначала мы планировали напиться, но те же наши знакомые нам объяснили, что об этом даже не может быть и речи. Прибыть на такое серьезное мероприятие необходимо было не только в точный срок и вовремя, но и находиться в кристально вменяемом состоянии.

Так как необходимой суммы у нас не было, мы могли выполнить только эти условия – явиться вовремя и при ясной голове и трезвой памяти. Что мы и сделали.

Мы приехали к этому кафе за два часа до назначенного времени. На улице было холодно, но мы терпеливо сидели на лавочке и цокали зубами. Зайти внутрь мы не решались – там, внутри, нас и так не ожидало нечего хорошего, и мы мерзли, и не спешили торопить худшие события. Пока мы сидели, снова увидели нашего институтского красавчика: Букреев лихо подрулил на своей «девяносто девятой», вышел, увидел нас, но равнодушно прошел мимо внутрь кафе.

– Даже не поздоровался… – прокомментировала я его приезд.

– Да… кто мы ему…

– Ну да.

Мы с Ирой, пока искали деньги, уже успели погрузиться в подробные рассказы о правилах, царящих в криминальном мире, и прекрасно знали, что в такие дела никто не совался без особых причин. Нас уже оповестили, что это не детский сад, когда можно пожаловаться воспитателю, и тот вмешается в детскую ссору, поэтому на красавчика Букреева мы были не в обиде.

Сидели на лавочке мы долго и нудно: было страшно, тоскливо и одиноко. А за полчаса до назначенного времени нас стало потряхивать, и мы так громко цокали зубами, что уже не понимали: то ли нам очень страшно, то ли мы просто сильно замерзли.