Болтун. Книга третья

Садик нашелся и в этот раз. Точнее то, что от него осталось. Иссохшие кусты по краям выложенной камнем дорожки, серые нити какого-то вьющегося растения, вроде винограда, оплетающие специально вкопанные столбы, чем-то отдаленно походящие на огромную паутину, норовящие рассыпаться от прикосновения к ним, засохшие деревья уродливо расставившие в разные стороны голые ветви, останки каких-то цветов. Все это, утопающее в тумане, создавало ощущение нереальности происходящего. Где-то на подкорке, почти неуловимое, поселилось ощущение смутной тревоги. Как будто я стал персонажем мистического фильма или книги, действие которых развиваться должно, непременно, тягуче и медленно. Постепенно, без всяких скримеров и прочих грубых приемов, капля за каплей, шаг за шагом, навевая ощущение неправильности и затаенного страха, повода для которых вроде как нет, и который с каждой минутой, незаметно для тебя самого все усиливается и усиливается, с тем что бы в выбранный автором момент, по мановению дережорской палочки обрушиться на тебя мощным потоком напрочь сминая сознание и отдавая на растерзание всеобъемлющего ужаса.

Было бы интересно попробовать перенести эти ощущения в игру. Не коротким случайным событием, а выстроить на этой концепции целый мир, наподобие Отражений. Где была бы огромная толпа игроков, каждый из которых наполнял бы созданный мир своими потаенными страхами, делая их с каждым биением сердца, все реальнее и реальнее. Населить этот мир чудовищами вроде вампиров, оборотней, призраков и прочими существами порожденными человеческой фантазией за долгие тысячелетия существования хомо сапиенсов, придумать правила и законы для этого мира и потом отпустить ситуацию и смотреть за тем как в итоге страхи берут верх над разумом их породившем. Мне кажется такая игра имела бы огромный успех.

Я настолько погрузился в свои мысли, что даже не заметил как остановился, погруженный в эти странные грезы. Стоило огромного труда стряхнуть с себя это мистическое оцепенение и вернуться в ту реальность, в которой я сейчас находился. Не знаю, ставили ли перед собой именно такую цель создатели данной локации, но если да, мне остается только с завистью поаплодировать их сумрачному гению.

Когда-то здесь, наверное, было красиво. Цветы ложились под ноги пестрым ковром, вьюнок образовывал зеленый шатер и все это дополняли раскидистые кроны деревьев, на ветвях которых наверняка росли сочные и удивительно вкусные фрукты. И в летний зной сюда, наверняка, приятно было сбегать от палящего солнца. И прячась в тени уплетать эти самые фрукты. Вот только сейчас все здесь было мертво. И вместо очарования место навевало чувство безысходности и тоски, поддаваться которым у меня не было ни времени, ни права.

Колодца в саду не оказалось. Зато нашлось то, что когда-то было ручейком или ключом выбивавшимся из земли, шустро пробегающим по заботливо выложенному камнем руслу, ныне сухому и пыльному, через весь сад к водяной мельничке, заставляя ту вращаться не зная отдыха и заканчивавшем свой путь в небольшом пруду, от которого осталась одна яма. Судя по всему здесь была создана ирригационная система питавшая живительной влагой весь сад, следов от которой почти не осталось. Да, здесь раньше определенно было очень красиво. Было, но уже не будет.

От высохшего пруда я отправился обратно вдоль русла ручья что бы найти место где он брал свое начало. Не то что бы в этом был какой-то смысл. Если уж колодцы, уходящие глубоко в землю, оказались высохшими, то глупо было надеяться что ключ, питавший своей влагой этот сад, не истощился. И все же меня не покидала надежда что я не прав и логика, хотя бы сейчас, даст сбой.

На том месте где источник когда-то брал свое начало тоже была небольшая заводь шагов, на глаз двадцать-двадцать пять в диаметре, как и пруд сухая. Ее берега, по кругу которых когда-то росли кусты роз, ныне мертво угрожающие окружающему миру своими шипами, тоже были выложены камнем, образуя своеобразную каменную чашу. В самом ее центре виднелась куча засохшей до каменной корки грязи, нанесенной сюда невесть какими ветрами или течениями. Быть может именно она и не дает пробиться искомой мной влаге из под земли? Дурацкая мысль, и, скорее всего, надежда эта тщетна, но надеяться всегда хочется на лучшее.