Бомарше

Несмотря на свой пост при дворе, Пьер Огюстен вел себя в отцовском доме так же просто, как и прежде, и как и прежде его любили все соседи по кварталу Сен-Дени. Частенько навещая отца, обычно коротавшего время за чтением романов Ричардсона или пьес Детуша, Пьер Огюстен стал замечать его угнетенное состояние. Жюли по секрету поведала брату, что отцу не избежать позора, если он не уплатит кредиторам 50 тысяч ливров. Бомарше, не колеблясь дат эту сумму, дабы спасти честь родителя. Плюс ко всему, памятуя об атмосфере счастья, царившей когда-то в родительском доме, Пьер Огюстен решил воскресить ее, вновь поселившись вместе со своим стариком-отцом и двумя незамужними сестрами Жюли и Тонтон. Дом на улице Сен-Дени перешел в полное распоряжение супругов Лепин, а Бомарше, взяв в долг 44 тысячи ливров, купил красивый особняк — номер 26 по улице Конде, который сохранился и поныне. Это четырехэтажное здание с четырьмя огромными окнами по фасаду и с пристройкой для слуг было возведено за сто лет до того для некоего капитана караульной службы по фамилии Тестю. И вот что удивительно: в этом доме балконные решетки из кованого железа были украшены монограммой С. А. Пьер Огюстен увидел в этом перст судьбы: первая буква монограммы была той же, что и первая буква его фамилии Caron (Карон), а вторая была начальной буквой его второго имени Augustin (Огюстен). В цокольном этаже особняка находился каретный сарай с конюшней на две пары лошадей, просторные кухни и столовая, последнее было модным нововведением, еще не прижившимся повсеместно. Сам Бомарше занял второй этаж с отдельным входом; здесь были расположены две большие гостиные и кабинет. Пьер Огюстен не хотел стеснять свою свободу. Отец и сестры разместились на третьем и четвертом этажах. Из окон противоположной стороны дома открывался чудный вид на роскошные сады принца Конде, и создавалось ощущение, что находишься за городом.

31 января 1763 года в кабинете нотариуса Булара заботами Жюли была оформлена купчая на дом с обязательством оплатить векселя в течение двух лет. Теперь нужно было уговорить папашу Карона сменить место жительства, и Бомарше послал ему письмо, в котором привел такие убедительные доводы, что старый часовщик и не подумал сопротивляться.

«Я должен постараться успокоить своего сына, столь достойного и столь уважительного… Действительно, болезнь, от которой я постепенно начал оправляться, была такой жестокой, такой долгой и такой мало заслуженной, что… не лучшим образом сказалась на моем характере. Я раздражался по поводу и без повода, и даже временами впадал в отчаяние, от которого меня с трудом спасали мои моральные принципы. Но, дорогой друг, разве это означает, что в предвкушении чудесной жизни, кою готовит мне ваша дружба, я хотел бы нарушить спокойствие жизни вашей?.. Я с умилением благословляю небеса за то, что на старости лет нахожу опору в моем сыне, столь прекрасном по натуре, и нынешнее мое положение не только не угнетает меня, но возвышает и согревает мою душу сладостной мыслью, что после Бога своим благоденствием я обязан только ему одному…»

Документов, свидетельствующих о честности и порядочности Бомарше, так мало, что это письмо, такое непосредственное и искреннее, стоило процитировать. Оно рисует нам Пьера Огюстена в духе персонажей Руссо, родившихся с чистой и доброй душой, но потом испорченных жизнью и обществом.

Семейный быт на улице Конде был будто бы списан с одной из картин Грёза. Это был дом добропорядочных мешан с претензиями на принадлежность к благородному сословию. Жюли взяла себе имя брата и стала называться девицей де Бомарше, а Тонтон, чтобы не отставать от сестры, после переезда на левый берег Сены превратилась в девицу де Буагарнье. Один лишь старик-отец сохранил верность своей фамилии Карон.

В этом новом жилище воцарилось веселье. Каждую пятницу здесь принимали гостей и щедро их угощали. Среди завсегдатаев дома были: г-жа Гаше и опекаемая ею ее племянница Полина Ле Бретон — девица необыкновенной красоты, которой предстояло сыграть особую роль в судьбе Бомарше; г-жа Грюэль, которую любитель каламбуров папаша Карон прозвал Панта[5]; г-жа Анри — вдова судьи торгового суда, ставшая впоследствии второй женой Карона-старшего. Бывал на улице Конде и г-н Жано де Мирон, будущий муж Тонтон и сын королевского секретаря, чью должность купил Бомарше. Там можно было встретить и шевалье де Сегирана — уроженца Сан-Доминго, и конюшего королевы г-на де ла Шатеньре. Молодежь вовсю флиртовала.