Бомарше

«Все сделано правильно, это подлый и жестокий человек, единственное, чем он прославился, так это своими злобными выходками. Дворецкие отказались принять его в свои ряды, и чиновники Луврского егермейства должны были бы тоже избавиться от него».

Король умер 10 мая 1774 года, и Бомарше так и не успел предъявить ему счет за оказанные услуги.

«Дьявол, раскачивающий люльку моей жизни, — писал он одному из друзей, — лишил меня покровителя и господина. Избавившись от заблуждений на мой счет, которые ему были навязаны, он обещал мне восстановление справедливости и свою благосклонность; все погибло, а о 780 лье, проделанных мною за шесть недель, мне напоминают лишь мои распухшие ноги и тощий кошелек. Другой бы от всего этого полез в петлю, но, поскольку это средство никуда от меня не денется, я оставлю его на самый крайний случай, пока же посмотрю, кто из нас двоих — я или дьявол — с большим упорством будет делать свое дело: он, пытаясь меня свалить, я, пытаясь удержаться на ногах; именно этим я озадачу свою упрямую башку».

К кому же обратиться, чтобы попасть к новому королю? Г-н де Лаборд был слишком предан усопшему монарху, чтобы прийтись ко двору новому. Оставался еще г-н де Сартин, не успевший пока сменить кресло шефа полиции на портфель морского министра. Бомарше поспешил отправить ему следующее послание:

«Для всего того, что король захочет узнать быстро и только для себя, для всего того, что он захочет сделать тайно и срочно, я всегда к его услугам: моя голова, сердце, руки и язык готовы служить ему. До него я никогда не хотел иметь господина, но этот мне нравится, он молод, он хочет делать добро, Европа его уважает, а французы обожают! Пусть каждый на своем месте поможет этому молодому монарху завоевать любовь всего мира, чье уважение он уже завоевал».

На этот раз Бомарше нашел верный тон, именно так следовало говорить с королем. Правда, у него не было выбора, поскольку срок, отведенный для подачи апелляции, неумолимо истекал и требовалось принятие кардинального решения. К счастью для Бомарше, у него появился шанс сослужить службу новому королю: поскольку обещания лорда Рошфора так и остались обещаниями, в Лондоне набирала силу новая кампания по распространению памфлетов, так что Пьер Огюстен оказался наиболее подходящим человеком, способным этому помешать.

Глава 25 ИСТОРИЯ О НАПАДЕНИИ БАНДИТОВ (лето 1774 года)

«Но ты, друг мой мнительный, в свою очередь, скажи, что ты подумал бы обо мне, если бы я сообщил тебе однажды, что, задавшись целью доказать Людовику XVI, что у него нет более усердного подданного, чем твой ошельмованный друг, я отправился 26 июня 1774 года в новое путешествие в новую страну, облеченный доверием нового господина; что трудности самого разного рода, кои никогда не останавливали меня, только увеличивают мое усердие, и что мне удалось доказать, что на самом деле я не так уж заслужил шельмование, к которому с радостью приговорил меня парламент. Но чем это я занимаюсь здесь? Почтовые лошади уже поданы… Я вернусь во Францию через месяц, самое позднее, через полтора; тогда я смогу рассказать о деле, коим вынужден сейчас заняться».

Этим письмом от 26 июня 1774 года, адресат которого остался неизвестен, начинается самое странное приключение Бомарше в роли тайного агента. По этому поводу даже возникает вполне резонный вопрос, а не было ли это письмо сфабриковано a posteriori, чтобы придать правдоподобности истории, которой этой правдоподобности как раз и не хватало, а также чтобы завуалировать кое-какие подозрительные факты.

Предложив Людовику XVI свои услуги, Бомарше сообщил Сартину о появлении в Англии нового памфлета под названием «Отрывок из обширного исследования, или Предуведомление испанской ветви о том, что она имеет право на французскую корону в связи с отсутствием наследника, которое может быть очень интересно всему семейству Бурбонов, и особенно королю Людовику XVI. — G.A. — Париж, MDCCLXIV».