Бомба для Аль-Джазиры (СИ)

Что такое пытка жаждой, Козак прекрасно знал на собственном опыте. Надо сказать, что жажда преследовала его по пятам, была постоянной спутницей на протяжении как минимум последних двух месяцев. Дошло до того, что он даже во сне теперь видел преимущественно воду, а не какие нибудь эротические картинки, как это полагалось бы молодому, сильному, крепкому мужику, оторванному от женского общества на несколько недель или, тем более, месяцев.

Иван довольно долго находился в закрытом учебном лагере компании "Армгрупп". Он располагался в турецкой провинции Адана, в малолюдной, довольно дикой местности. Это ущелье окружали хребты Западного Тавра. Да, то, что он видел тогда в своих неспокойных обрывочных снах, в основном имело отношение именно к воде. Или к водной стихии, так будет точнее.

Ему мог привидеться, например, роскошный бассейн, наполненный до краев прохладной, чуть минерализованной водой. Или реликтовое озеро в горах, опушенное каймой бело голубого хрусткого льда. Или поток, низвергающийся по отвесной стене ущелья, заросшей мхом. Водопад грохотал, был окутан мириадами брызг. Над ним сияла дивная радуга, смахивающая на сказочный мост. Иван видел и океан, бушующий, с седыми барашками на гребнях волн.

Вот какие сны, видения, наполненные иллюзорными картинами водной феерии в бесчисленных ее проявлениях, приходили к Ивану Козаку в короткие часы отдыха в закрытом лагере. Это заведение было устроено близ так называемых Киликийских ворот, известных с глубокой древности. В качестве старшего инструктора он провел там около десяти недель.

Саид уже около часа сидел в позе лотоса. Он то замирал, и тогда его силуэт напоминал изваяние, вырезанное из высушенного мореного дерева, то принимался раскачиваться из стороны в сторону, как китайский болванчик. Козаку, наблюдавшему за соседом сквозь полузакрытые веки, иногда казалось, что тот вот вот свалится, рухнет на свою грязную подстилку, лишившись сознания. Но этого не происходило. Более того, Саид все это время продолжал что то бубнить.

Возможно, он не только был способен вести аскетический образ жизни, как нищенствующие дервиши, мог обходиться куском хлеба и чашей воды, но и владел техниками религиозно мистического транса. Они позволяют черпать силы невесть откуда, молиться сутки напролет, находясь при этом на тончайшей грани между этим и тем миром.

Сосед Ивана, хоть и чокнутый, но в некоторых вопросах вел себя вполне адекватно. Под себя он, к счастью, не ходил. Иначе в этой камере, закупоренной так же плотно, как отсек подводной лодки, можно было бы задохнуться от вони. Воду Саид пил тоже крайне экономно. Из пакета, надорванного им еще вчера утром, он взял лишь куриное рагу. Для его усвоения много жидкости не требуется, а какие никакие калории, ферменты и углеводы это блюдо организму даст.

Да, этот тип изрядно опостылел Ивану, но он нет нет да и поглядывал на него.

Худой как щепка, высушенный... и откуда что берется?! Сколько в нем, оказывается, потаенных сил, черпаемых невесть откуда сил, внутренней энергии!

Иван подумал, что если бы этот Саид вдруг попал в киликийскую закрытую учебку, то он вполне мог бы успешно пройти спецкурс. Это сумел сделать лишь один из десяти кандидатов, предварительно отобранных кадровиками "Армгрупп".

Эта мысль, только что пришедшая ему в голову, показалась Козаку столь забавной, что он вдруг хрипло расхохотался. Одновременно с булькающим смехом, прозвучавшим в камере, представляющей из себя нечто среднее между адовой духовкой и дурдомом, послышался лязг отпираемой двери.

Когда Козака выводили из камеры, он, повинуясь какому то не до конца осознанному импульсу, передвинул свой бачок с остатком воды и целехонький пакет сухого пайка поближе к сокамернику, сидящему в позе лотоса и бормочущему что то себе под нос.

Глава 13

Спустя короткое время трое охранников ввели Козака в какое то помещение. При этом двое держали под руки заключенного, закованного в ножные браслеты, семенящего мелкой поступью. Третий вдобавок натягивал кожаный поводок, наброшенный ему на шею. Иван едва передвигал ноги. Козаку почти не было необходимости симулировать слабость, он и вправду находился сейчас не в лучшей своей форме.

Его усадили на табурет. Один из охранников, тот, что держал удавку, снял с головы арестанта полотняный мешок, наброшенный еще в тот момент, когда Ивана готовили к выводу из камеры. А вот кожаный ремешок с петлей остался на шее Козака. Охранник встал у него за спиной. Он держал субъекта в оранжевой робе, приведенного в комнату для допросов, на коротком поводке, словно то был не человек, а собака.

Иван с трудом разлепил веки. Это помещение уже было знакомо ему. Именно здесь проходил первый допрос. Действующие лица тоже не поменялись: двое местных и американец с закрытым лицом в песчаном камуфляже и желтых армейских ботинках.