Бомба для Аль-Каиды

Это был не простой вопрос. Украина всегда делилась на Восток и Запад. Восток тяготел к России, Запад Россию ненавидел. Там давно бал правили националисты. Она знала историю своей страны. Не случайно на Западе националисты в большинстве. Они закалились в борьбе с польскими панами, и еще в начале прошлого века организовались в политическую силу. Когда Польши пала, эта организованная сила выступила против красной России. Красной России больше нет, а ненависть живет. Эту ненависть подогревает и вражда двух религиозных институтов – Православной и Униатской церкви. На ее многострадальной родине пролегла граница между Европой готической и Европой славянской. Два разных мира, два различных мировоззренческих лагеря. А между ними кровь. Как объяснить западным украинцам, что без промышленности восточной части страны, они станут нищими и пойдут с протянутой рукой в Европу. А там милостыню подавать не любят. Если и подадут, то крохи, а потребуют взамен все. Она пыталась это сделать и многие ее слушали. Но узел вековых противоречий до конца не разрубил ни один украинский политик. Ей этого тоже не удалось. Тимошенко верили и те и другие. Но граждане не помешали ультра националистам подготовить мятеж. Лазовой проглядел метастазы на самом верху. Они тянулись от предавшего ее министра обороны. Тот жаждал власти любой ценой. Новоявленный диктатор, как и его братец, мечтал лишь о власти и богатстве. Поэтому, он бы помог и черту, лишь бы получить свое. Тимошенко имела представление о жестокости последователей ОУН. Она много раз пыталась воздействовать на них, и даже иногда помогала. Надеялась найти компромисс в обществе. И, видимо, ошиблась. Политики тоже люди и ошибаются. Только их ошибки слишком дорого стоят окружающим. С националистами она просчиталась. Но просчитался с ними и Дыбенко. Никола Вениаминович напрасно спрятался за партию «Национального реванша». Поняв, что диктатор поддерживает их знамя только на словах, они расправятся и с ним, и потом посадят своего фанатика. Тогда кровь граждан Украины польется уже не ручьями, а реками. И потом все опять придется начинать сначала. Господи, неужели Украина никогда не прозреет, и ничему не научится? Даже теперь, когда Аль-Каида грозит уничтожить весь цивилизованный мир…

Ее полусон прервал звук отпираемого замка. Дверь распахнулась, и в камеру впихнули мужчину. Не удержавшись на ногах, он мешком повалился на пол. Тимошенко склонилось над ним. Его руки сочились кровью. Она поняла, что это следы веревок, которыми его связывали. Подобный след виднелся и на ноге. Одна штанина задралась, открыв окровавленный носок.

– Больно? Как вам помочь?

– Все нормально. Просто ноги затекли. Я весь день привязан к стулу. Полежу, и они снова заработают.

Она взяла его за плечи и попыталась приподнять. Но мужчина оказался тяжелым. Ей лишь удалось дотащить его до койки и посадить на пол, уперев о койку спиной.

– Отдыхайте. – Посоветовала она новому соседу. Если даже он и подсадная утка, подброшенная братом Дыбенко, помучили его изрядно. Он словно прочитал ее мысли:

– Не бойтесь, я не провокатор. Я журналист из Москвы и гость Сережи Снегиря. Я сам виноват. Не выполнил его распоряжений и попался. Меня зовут Тимофей Старков.

– Вы друг погибшего журналиста Клименко?

– Я самый, только не журналиста, а писателя. Я очень рад с вами, Юлия Владимировна, познакомиться.

Она подала ему руку, которую он тут же поцеловал.

– Вижу, силы к вам возвращаются. – Заметила она, и они оба рассмеялись.

Москва.

Городская прокуратура.

19 декабря. 2010 года.

Иван Федосеевич Трутеев не мог закрыть дело об убийстве писателя Клименко. Убийцы пока разгуливали на свободе. Он имел уже много фактов, позволяющих восстановить события в день совершенного преступления. Прямо из аэропорта Игорь Клименко заехал к отцу. Говорил с ним недолго. Зачем он заезжал, если не хотел что-либо рассказать, или передать Василию Дмитриевичу, следователь до конца не разобрался. С другой стороны, Игорь имел информацию из телефонных разговорах с другом, Тимофеем Старковым, о том, что отец приболел. Ничего удивительного, в том, что сын прямо с самолета навестил больного родителя, не было. Что-то здесь смущало опытного сыщика, но на нет и суда нет. Дальше Игорь отправился домой. Где-то между двенадцатью и четырнадцать часами его убили. На двери следов взлома эксперты не обнаружили. Выходит, убийц впустил сам хозяин. Правда из допроса Тимофея Старкова и Гали, выяснилось, что комплект ключей у них был. Но версию, что Тимофей Старков застрелил друга, следователь отбросил быстро. Никаких мотивов у Тимофея Анатольевича для подобного злодеяния обнаружить не удалось. Гибель близкого человека тот переживал без актерского наигрыша. Трутеев понял, что горе Старкова исходит из его искренних чувств. А потом, кода появился водитель, возивший убийц к дому Клименко, версия о причастности журналиста к убийству писателя отпала сама собой.