Бомба для братвы

— А ты не пугай. Надо будет — вложим. Кто не рискует… И ошибется — вложим. По самые… по первое число…

— Буде базлать. Дайте ему сказать…

Все взоры снова обратились к Мозге.

— Помните, прошлый раз я просил деньги из общака? И обещал вернуть втрое, — спросил он.

— Ну?

— На память не жалуемся.

— Я возвращаю впятеро, — сказал Мозга и открыл и бросил на пол «дипломат». Из него на пол сыпанули толстые пачки стодолларовых купюр.

Эффект был. Эффект был тот, на который и был расчет.

Авторитеты смотрели на доллары и думали вразнобой, но об одном и том же.

Если он отдал впятеро… То взял пожалуй что вдесятеро…

Если так легко отдал впятеро…

Против обещанных втрое…

— Аткуда такые дэньгы? — спросил грузин.

— С торгово-закупочной операции, — ответил Мозга.

— С торгово-закупочной столько не бывает.

— Смотря что покупать. И кому продавать.

— Что бы ни покупать. Хоть даже травку.

— Не темни. О каком товаре толк?

— Об оружии…

— Ха — сказал туляк. — У нас этого добра… Что пряников. Я сам по этому делу пятнадцать лет. Но только чтобы в один месяц… И на такую сумму… Это надо целый завод продать. Вместе с рабочими. Не верю! Крапленые сдаешь, Мозга.

— Верно гуторит туляк. На стволах такие бабки не срубить.

— А кто сказал, что стволы? — спросил Мозга. — Я не говорил, что стволы. Я сказал оружие.

— Танк, что ли?

— Бери круче.

— Ну тогда бронепоезд. Круче бронепоезда ничего нет. Там одного железа тысяч пять тонн…

— Нет, не бронепоезд. Авиабомбу.

— Может, состав бомб? Вместе с бомбардировщиком? И экипажем.

— Нет. Одну бомбу. Вернее, даже не бомбу, а начинку для бомбы. А если еще точнее, часть начинки.

— Брось. Бомбы столько не стоят. Бомбы — это железо и взрывчатка, которых в розницу — бери не хочу. За бомбу никто столько не даст.

— За эту дали.

— Ну и что это за бомба, которая дороже золота?

— Атомная, — очень спокойно сказал Мозга, — атомная бомба. Мощностью десять килотонн…

Глава 12

В детстве Мозга не был Мозгой. В детстве Мозга был недоумком. Именно так его звали отец, мать и старшие сестры. И именно на эту кличку он привычно откликался.

— У тебя две извилины! И обе прямые, — внушали ему окружающие.

Может, у него и было всего две извилины. Может быть… Но дело в том, что он этими извилинами думал. Обеими думал. И обеими в одном и том же направлении — как достать деньги?

Его извилины были направлены на поиск средств существования, как два ствола охотничьей двустволки на дичь. То, что они были прямые, лишь способствовало кучности попадания в цель. А цель, в отличие от извилин, была одна — разбогатеть. Разбогатеть любой ценой.

В тринадцать лет будущий Мозга догадался стащить у матери зорко охраняемую заначку и свалить вину на пьяницу отца, подкинув ему несколько предусмотрительно не использованных им купюр. Разразился скандал, из которого младший отпрыск вышел зажиточным, по меркам их семьи, человеком. А из отца чуть не вышел весь дух после битья раскаленной сковородкой по голове.

С четырнадцати до пятнадцати лет Мозга таскал у товарищей все, что плохо лежит. Всегда стараясь свалить вину на другого. За что был не единожды бит. И однажды угодил в детскую комнату милиции. Там он украл у инспектора кошелек и, опустошив, подкинул его другому малолетнему правонарушителю. После этого был вместе со всеми, кроме этого пойманного с поличным воришки, отпущен.

В семнадцать он прошел соучастником по делу об ограблении. И был отпущен из-за отсутствия прямых доказательств его вины.

В восемнадцать он отпущен не был.

В тюрьме он понял, что если хочешь жить хорошо, то воровать надо много. Потому что сидеть придется все равно, но так хоть успеешь пожить в свое удовольствие. Конечно, своровавший много сидит дольше. Но как бы и меньше. Если судить о протяженности дней и часов по их качеству, а не количеству. При этом дополнительный срок не идет ни в какое сравнение с выигрываемым качеством жизни. Да и в зоне крупный вор живет легче мелюзги. И пользуется гораздо большим авторитетом.

Воровать надо много!

Все остальные годы названный так сокамерниками за изворотливость Мозга посвятил оттачиванию умения воровать. И не попадаться.

И как умеющий играть виртуоз способен гениально исполнить мелодию на скрипке, имеющей лишь одну струну, так и Мозга научился обходиться пусть доставшимися ему по наследству двумя, но создающими самые изощренные комбинации мыслей извилинами.

Еще три раза Мозгу отправляли в места лишения свободы и человеческих радостей. Но, в пересчете на уворованные деньги и купленные на них удовольствия, отправляли на несоизмеримо меньший срок, чем в первый раз. Каждый полученный им в воровской зрелости год при делении на потраченные деньги по себестоимости едва ли тянул на месяц реального наказания. Если, конечно, сравнивать с «ценой» первой отсидки.

Но и месяцев было жалко.