Бомба для дядюшки Джо

… 12. Разрешить Министерству машиностроения и приборостроения (т. Паршину) ежемесячное расходование автобензина: для трёх автомашин по 600 л, на машину, в том числе по одной машине НИИхиммашу, «Спецмонтажу» и Уралхиммашу, и для пяти автомашин по 400 л на машину, в том числе по одной машине заводу «Большевик», ОКБ-4, Средазхиммашу, заводу им. Калинина и заводу им. Фрунзе».

Опять всё тот же вопрос! Неужели в обязанности руководителя страны входило распределение бензина, расходуемого грузовиками и легковушками? А ведь Сталин всё это подписывал!

На все эти вопросы ответ может быть только один: Берия давно понял, что в стране Советов никто пальцем не шевельнёт, если на то не будет указания вождя. Но понимал Лаврентий Павлович и то, что все «высочайшие» указания необходимо доводить до каждого исполнителя и постоянно контролировать выполнение принятого в Кремле решения. Иначе толка не будет!

Берия помнил, что 28 сентября 1942 года Сталин подписал решение ГКО по урану. Но никто не рвался его выполнять. И, пока во главе уранового проекта стоял Молотов, атомное дело пробуксовывало.

Известно было Берии и о том, чем закончилась атомная затея в Германии. Так как руководство Третьего Рейха (и, прежде всего, сам Гитлер!) не поддержало её, в результате получился пшик.

Только железной волевой рукой первого лица страны Советов можно было обеспечить порядок и выполнение важного правительственного задания.

Ситуация в атомной отрасли

О том, как в ту далёкую пору относились в СССР к непонятно-загадочным «атомным делам», хорошо рассказано в книге воспоминаний академика А.П. Александрова. В самом начале 1946 года он жил ещё в Ленинграде, а группа, которой руководил Анатолий Петрович, работала над термодиффузионным разделением изотопов:

«У нас оно получалось, мы сделали интересные колонки конические: двойной конус, один в другом. И перемещая один конус по оси, мы могли как угодно регулировать ширину щели. Я приехал на «Красный Выборжец», говорю, что вот так и так, мне нужны такие вот заготовки медных труб. Мне говорят:

— Что вы! Какие там заготовки! Какие там медные трубы!..

Они меня оттуда буквально выперли…

Тогда у нас был такой генерал Поляков. К нам в институт назначен. Я ему говорю, что так, мол, и так, ничего нельзя сделать. Вдруг на следующий день этот Поляков говорит мне:

— Поезжайте опять на «Красный Выборжец»!

Я приехал туда на другой день. И всё абсолютно на совершенно другом языке:

— И это мы можем, и это мы можем, и давайте обсудим, как лучше сделать! И вот так и так! И, в общем, через две недели будет готово!

Но они не могут делать конуса… Тогда я еду на завод пластмасс. Те говорят:

— Нет, мы это не можем,!

Но у меня уже проторенная дорога. На следующий день они уже говорят, что могут попробовать…».

Иными словами, в этот раз быстро ликвидировать препятствия помог «уполномоченный» Совмина при ЛФТИ генерал Валентин Петрович Поляков.

Другой пример — из книги Ф. Щёлкина «Апостолы атомного века». Здесь история более драматичная, и решать её пришлось без помощи всесильных «уполномоченных». Всё происходило на территории КБ-11, где столкнулись шофёры-зеки и Анатолий Яковлевич Мальский, директор строившегося завода по производству атомных «изделий», то есть бомб.

Зеков в КБ-11 поставлял ГУЛАГ (Главное Управление лагерей МВД СССР). О том, как стал директором сам Анатолий Мальский, рассказ особый. Во время войны он работал в подчинении наркома Бориса Львовича Ванникова, возглавляя завод по производству боеприпасов. Порядки в ту пору были предельно жёсткие: