Бомба для дядюшки Джо

— Что ж, — сказал он, — одно дело сделано и сделано неплохо. С бомбой мы получили результат на год раньше, чем рассчитывали. Теперь можно приниматься и за другое: за мирное применение энергии атома. Есть у вас какие-нибудь соображения на этот счёт?

Я ответил, что одно из соображений лежит на поверхности: это утилизация тепла, выделяемого в ходе реакции деления тяжёлых ядер. В промышленном реакторе оно выступало вредным фактором, который устраняли путём охлаждения. Если же главную задачу видеть не в производстве плутония, а в эффективном использовании тепловой энергии, то её можно обратить на выработку тепла, способного вращать ротор турбогенератора.

— Вы правы: идея лежит на поверхности, — согласился Игорь Васильевич. — Но на самом деле всё не так просто.

— Конечно. Масса технических проблем. Тип реактора. Теплоноситель. Температура и давление. Материалы. Безопасность. Экономическая эффективность, наконец. Вопросы, вопросы — и к вам, физикам, и к нам, инженерам.

— Вот и будем браться за них сообща, благо, опыт совместной работы есть!».

Так ядерщики, до сих пор выковывавшие только атомные «мечи», теперь взялись и за изготовление атомного «орала».

Начало пятидесятых годов

Опубликованные архивные документы атомной отрасли страны Советов заканчиваются 1949 годом. О том, что происходило в атомной отрасли СССР потом, можно судить лишь по отрывочным фактам и по воспоминаниям современников тех давних событий.

Как для физиков-ядерщиков начинался год 1950-ый, рассказал один из сотрудников Лаборатории № 2 Борис Дубовский:

«Я вспоминаю ночь на 1 января 1950 года. Игорь Васильевич в 3 часа ночи отпустил меня и главного инженера В.И. Меркина. Перед этим он потребовал у меня логарифмическую линейку, справочник по физике и два тома книги Гудмена.

В 10 часов утра я приехал на работу. Игорь Васильевич всё ещё находился там, утомлённый от бессонной ночи. Он сказал, что пока некоторые веселятся, он решил вопрос, как справиться с «козлами», и высказал мне свои соображения. Как известно, «козлом» называют закупорку технологических каналов и спекание урана и графита. Дальнейший опыт и эксплуатация подтвердили правильность и важность принятого Курчатовым решения».

К этому времени участник Манхэттенского проекта и тайный советский информатор Клаус Фукс успел покинуть США и, приехав в Великобританию, стал работать над созданием английской атомной бомбы.

Но тайное, как ни скрывай его, в один прекрасный день всё равно становится явным. Британской разведке повезло — она довольно быстро сумела выйти на Фукса и «расколоть» его. Физик сознался в том, что передавал сведения секретного характера «агентам советского правительства». Иными словами, учёный-антифашист сознался в передаче Советскому Союзу тайны атомного оружия.

1 марта 1950 года Клаус Фукс предстал перед судом. Процесс продолжался недолго — чуть более часа. Подсудимый был приговорён к 14 годам тюремного заключения. Столь мягкий вердикт объяснялся тем, что атомные секреты физик передавал не врагам, а союзникам Великобритании.

Не отреагировать на этот процесс страна Советов, конечно же, не могла, и в центральных газетах появилось официальное заявление: