Бомба для дядюшки Джо

Рождавшаяся атомная отрасль, и до того практически ни в чём не чувствовавшая отказов, теперь и вовсе стала жить под лозунгом: «Обеспечивая себя всем необходимым, за ценой не постоим!».

Поэтому неудивительно, что очередной доклад Сталину, написанный Курчатовым 12 февраля 1946 года, начался с почти дословного цитирования вождя, призывавшего «не мелочиться»:

«В соответствии с Вашими указаниями о необходимости придать работам по использованию внутриатомной энергии больший размах и наиболее целесообразное направление в дальнейшем привлечении к этим работам учёных докладываю следующие свои соображения…».

И Курчатов, ещё раз подробно изложив состояние дел в отрасли, пообещал привлечь к атомным работам лучших учёных страны, в том числе академиков Семёнова, Несмеянова, Фока, члена-корреспондента Тамма и многих других. Чётко уловив настроение Сталина, доклад завершался словами, шедшими вразрез с точкой зрения опального Капицы:

«Нашей науке, промышленности и строительным организациям предстоит в 1946 г. и последующих годах осуществить миллиардные вложения в атомную промышленность., провести огромную работу с колоссальными затратами материально-технических ресурсов и решить много новых, сложных и трудных задач… Я уверен, что мы успешно справимся с этим делом при существующей организации руководства работой…».

Иными словами, «дело» предстояло очень трудное, но организация «руководства работой», была столь великолепной, что в успехе затеянного Курчатов не сомневался.

Да и какие могли быть сомнения, когда 14 февраля 1946 года Спецкомитет принял проект постановления Совнаркома «О премиях для научных и инженерно-технических работников за научные достижения по использованию атомной энергии».

Но Берия прекрасно понимал, что, если ядерщиков завлекать одними только «пряниками», толку будет не очень много. Поэтому вторым пунктом повестки дня был рассмотрен вопрос о «кнутах». Было принято решение:

«Проект Постановления СНК СССР „Об уполномоченных Совнаркома Союза ССР при важнейших научно-исследовательских институтах и лабораториях“ внести на утверждение Председателя Совета Народных Комиссаров Союза ССР товарища Сталина И.В…».

В этом документе речь шла о том, что возле каждого ядерщика, ждущего от советской власти сладкого «пряничка», должен находиться чекист-соглядатай или — по новой терминологии — «уполномоченный».

Предложение Спецкомитета о чекистах-уполномоченных Сталин утвердил 8 марта (постановление Совнаркома № 523-215сс), тем самым резко повысив статус тех, кому было поручено надзирать за деятельностью атомных учреждений. Пока речь шла только о шести уполномоченных (трое назначались из наркомата госбезопасности, трое — от наркомата внутренних дел).

С Лаборатории № 2 отныне (вместо чекиста-полковника П.В. Худякова) не спускал глаз генерал НКГБ Николай Иванович Павлов. В Институт физических проблем был определён генерал А.Н. Бабкин, в ЛФТИ — В.П. Поляков и так далее. Но это было только начало. Очень скоро правительственные «уполномоченные» появятся во всех подразделениях атомной отрасли.

«Уполномоченные Совнаркома» стали «государевым оком» в каждом секретном атомном учреждении. Отныне их подробные отчёты обо всём, что происходило в коллективах физиков-ядерщиков, стали регулярно поступать на Лубянку.

2 марта 1946 года вождь подписал постановление СНК СССР об организации лаборатории № 1 «… при Харьковском физико-техническом институте Академии наук Украинской ССР <…> на базе отдела физики атомного ядра указанного института». Начальником лаборатории назначили профессора К.Д. Синельникова.

С этого момента в СССР стали действовать четыре научных атомных центра, четыре закрытых спецлаборатории!