Бомба для дядюшки Джо

Не говоря о том, что само по себе предложение провести набор этих кадров через ЦК ВКП(б) является политическим недомыслием, авторы не подумали о том, что запрос такого количества обслуживающего персонала является рваческим и направлен не на улучшение бытовых условий, а на ухудшение их, т. к. завоз на комбинат такого числа работников вызовет дополнительные затруднения с жилой площадью и бытовым обслуживанием.

Между тем, действительная потребность в указанных кадрах может быть с успехом обеспечена путём подготовки их из местного населения или прилегающих к жилому городу комбината населённых пунктов;

б) в проекте содержится ряд других огульных требований, не имеющих прямого отношения к поставленной задаче (завоз с.-х. машин, цистерн, с.-х. семян, кирпича, стандартных домов, станков, автомашин, премирование руководителей строительных организаций, создание в Москве представительства комбината и т. п.)».

Спецкомитет постановил: всё, что предложено уральцами, решительно «отвергнуть»! А руководителям комбината № 817 предлагалось крепко подумать и «в 10-дневный срок разработать и представить» новые предложения.

Затем было рассмотрено ещё полтора десятка вопросов. В том числе и о начальнике ПГУ. Борис Львович Ванников на заседании отсутствовал. По уважительной причине — был болен. Волнения, связанные с подготовкой к испытанию бомбы и с произошедшим после него награждением, напрочь выбили из колеи стойкого сталинского наркома. И Спецкомитет постановил:

«Считать необходимым предоставить т. Ванникову Л.Б. отпуск для лечения сроком на 2 месяца».

Последним (29-ым) вопросом повестки дня было «дело» заместителя Ванникова, инженера-геолога Петра Яковлевича Антропова, состоявшее в том, что он…

«… рекомендовал на работу в аппарат главка родственника своей жены, некоего А […] Н.А., который, как установила проверка МГБ СССР, скрывался по подложным документам от службы в Советской Армии во время Отечественной войны и является антисоветским элементом».

Антропову объявили выговор и предупредили «… о недопустимости с его стороны в дальнейшем подобного отношения к подбору кадров в аппарат Первого главного управления».

Итак, в тот день Спецкомитет рассмотрел почти три десятка вопросов! Из них наиболее существенным являлся, пожалуй, вопрос второй — тот, что касался новых задач, которые руководство страны поставило перед физиками-ядерщиками.

Продолжим уже приводившиеся нами слова физика Виктора Талызина о том, что после взрыва атомной бомбы все ядерщики захотели заниматься…:

«Все захотели заниматься только наукой, каждый начальник сектора хотел строить ускоритель. Но приехал Курчатов и перевернул всё на 180 градусов: наука — это прекрасно, но страна ждёт сейчас от нас другого: надо строить АЭС, развивать атомную энергетику».

О том же рассказывал и Николай Доллежаль:

«Как-то — дело было в конце 1949 года — мне позвонил Игорь Васильевич Курчатов. Попросил приехать. Через час я был у него.