Бомба для империи

«Афера в духе Соньки Золотой Ручки, корнета Савина или «Червонных валетов» произошла на днях в нашем городе. Что ж, до провинции все новые начинания, как добрые, так и худые, доходят много позже, нежели до столиц. Теперь же и губернская Казань может похвастать, что не лыком шита и что наконец докатилась и до нее так называемая волна цивилизации – в городе появились свои мошенники, не уступающие в остроумии членам небезызвестного московского клуба «Червонные валеты». Возможно также, что в разработке аферы, о которой ниже пойдет речь, принимал участие один из действительных членов клуба «Червонные валеты», некто господин D., отбывший вмененный ему судом тюремный срок и не столь давно поселившийся в одной из гостиниц нашего города. Это лишь предположение, разрешение коего не входит в компетенцию нашей газеты, но является прямой обязанностью органов благочиния и правопорядка, то бишь полиции…»

Ленька газету прочитал и, конечно, был горд, что придуманный им трюк с полуимпериалами и «куклой» был назван остроумным и редким, а его самого сравнили с «Червонными валетами». А еще, обратив внимание на «господина D.», бывшего члена московского клуба «Червонные валеты», который, отбыв срок, поселился в одной из гостиниц Казани, Ленчик решил свести с ним знакомство, чтобы поучиться у него и поучаствовать в каком-нибудь деле.

Облачившись в студенческий мундир, он пошел в редакцию «Биржевого листка», нашел человека, пишущего под псевдонимом «Всевидящее око», и выудил у него имя этого «господина D.». Им и оказался Всеволод Аркадьевич Долгоруков, проживающий в гостинице «Европейская», что на Воскресенской улице, в нумере восемнадцатом. Туда Ленчик тоже пошел под видом студента.

Восемнадцатый нумер находился на втором этаже. Ленчик подошел к двери, унял весьма ощутимую дрожь, которая вдруг появилась, и громко постучал.

– Войдите, – донеслось из-за двери, и Ленчик открыл дверь.

– Здравствуйте, – сказал он, когда вошел.

– Добрый день, – ответил на приветствие плотный господин в усах и аккуратной бородке. – Чем могу служить, господин студент?

Взгляд Всеволода Аркадьевича был насмешлив. Заметив это, Ленчик немного смутился.

– Я не студент, – сказал он.

– Это заметно, – улыбнулся Долгоруков. – Итак, слушаю вас?

– Я бы хотел с вами работать, – заявил Ленчик…

– То есть? – сделал удивленное лицо Всеволод Аркадьевич.

– Я бы хотел стать членом вашей команды и принять участие в… каком-нибудь вашем деле, – ответил Ленчик. – Я бы хотел научиться у вас крупным мошенничествам и аферам…

– Аферам?! Интересно. – Долгоруков прошелся по комнате, посмотрел в окно и задернул портьеру. – А вы не ошиблись, случайно, адресом?

– Нет, не ошибся.

– Но у меня нет никакой команды, – сказал Всеволод Аркадьевич. – Нет никаких таких дел, и я не преподаю мошеннические науки.

– Но в «Биржевом листке» писали, что, возможно, это вы спланировали аферу с золотыми полуимпериалами, – осторожно произнес Ленчик.

– Нет, не я, – просто ответил Долгоруков. – Я не планирую никаких афер, мошенничеств, надувательств, разводок и прочих противузаконных деяний. И если вы каким-то образом узнали, кто я, – Всеволод Аркадьевич посмотрел прямо в глаза Ленчику, – то смею вас заверить, что, вернувшись из мест, не столь отдаленных, я полностью исправился, так сказать, и стал вполне законопослушным гражданином, чтящим закон и правопорядок, чего и вам желаю. Засим не смею вас более задерживать и прошу удалиться…

– Вы правы, – ответил на высказанную тираду Ленчик. – Вы не планировали аферы с полуимпериалами и никоим образом не участвовали в этой разводке.

– Разумеется, – кивнул головой Всеволод Аркадьевич.

– Потому что ее спланировал я…

Долгоруков вскинул на Ленчика взгляд и какое-то время смотрел прямо ему в глаза, а потом произнес:

– Что ж… То, что вы сказали сейчас, решительно меняет сказанное мною ранее. Вы можете остаться… Да, что же мы стоим? – словно бы спохватился он. – Присаживайтесь, молодой человек. И, прошу вас, чувствуйте себя как дома…

Так что Ленчик, конечно, помнил, как он познакомился с Севой, до мельчайших деталей помнил весь последующий разговор. И ответил Острожскому: