Бомба для председателя

— Разговор со Штирлицем построй примерно таким образом... Скажи ему, что все нити по делу Кочева находятся у меня в руках. Скажи ему — не бойся валить на меня, — что я знаю все. Пожалуйся ему, что я требую невозможного — затягивать экспертизу с автомобилями. Попроси, чтобы он срочно пошел к Бергу и открыл те карты, которые ты ему передаешь. Вот пакет — тут много компрометирующих документов на твоего бедного Айсмана... Ты понял? Бей в лоб правдой. Не лги. Ты знаешь Штирлица: на мякине его не проведешь... Скажи ему, что, если он устранит меня с помощью Берга, тогда ты выведешь его на человека, который ехал в «мерседесе» и стрелял через дверцу...

5

— Прости, я опоздал, Штирлиц...

— Я уже начал волноваться... Здравствуй, Холтофф.

— Меня вызывал Айсман.

— Что случилось?

— Он подставляет меня под удар, сволочь этакая... Он требует, чтобы сначала я затянул дело с проверкой «мерседесов», а потом опротестовал данные моей же экспертизы... У тебя нет чего-нибудь от сердца?

— Выпей коньяку, я же говорил тебе...

— Нет, сейчас мне совсем плохо...

— На... Положи под язык. Это нитроглицерин.

— Спасибо. Он сразу растаял, это ничего?

— Так и должно быть...

— Что делать с Айсманом?

— Сложный вопрос. Ты что предлагаешь?

Холтофф достал из кармана пакет и передал его Штирлицу:

— Спрячь это. Тут кое-что на Айсмана. Здесь достаточно материалов, чтобы утопить его. Не надо здесь смотреть! Зачем ты здесь смотришь?

Штирлиц удивился:

— А вдруг ты суешь мне какой-нибудь государственный «топ-секрет»? Меня возьмут с ним и посадят на десять лет, и ты будешь счастлив, разве нет?

Холтофф похолодел. Он смотрел Штирлицу в глаза, окруженные мелкой сеткой морщин, которые казались под стеклами очков особенно глубокими.

— Покажись врачу, — посоветовал Максим Максимович. — Не играй с сердцем, старина, с ним шутки плохи...

И углубился в изучение материалов на Айсмана. Он долго рассматривал фотографии, на которых тот был запечатлен расстреливающим женщин в Освенциме; было там несколько фотокопий постановлений на ликвидацию узников с санкцией Айсмана; было показание старухи еврейки про то, как Айсман лично убил двух ее малолетних внучек...

— Да... — сказал наконец Исаев. — Материал страшный. — Он протянул конверт Холтоффу: — Возьми. Зачем ты даешь это мне? Почему бы тебе самому не распорядиться? Прокуратура совсем рядом с твоим домом, да и времена иные...

— Это должно исходить от другого человека.

— А почему этим «другим человеком» должен быть я?

— Потому что к Айсману тянутся нити от красного... А им ты занимаешься... А Берг, получив эти материалы, прижмет Айсмана и посадит его, а из-за решетки он мне не страшен, он там будет молчать...

— А может быть, послать эти материалы в газету?

— Кто их пошлет?

— Аноним... — ответил Исаев и задумчиво посмотрел на Холтоффа. — Аноним...

— Аноним есть аноним, Штирлиц... Ты же знаешь нашу печать...

— А если отправить это в Бонн?

— Там это смогут прикрыть. Берг этого прикрывать не станет.

— Разумно, — произнес Исаев очень медленно, чуть не по слогам. — У тебя есть телефон Берга?

Холтофф отхлебнул глоток воды со льдом из высокого стакана и ответил устало:

— Конечно. Какой тебе? Домашний или рабочий?

— Рабочий, естественно. Я же буду делать официальное заявление...

— 88-67-76. Запиши.

— Не надо. Я пока еще умею запоминать. 88-67-76. Сейчас я вернусь, погоди минуту.

— Куда ты?

— Я позвоню и запишусь к нему на прием. Прямо с утра. Я приду к нему завтра первым и поговорю до того, как начнется обычная нервотрепка...

— Не надо первым, — быстро сказал Холтофф. — Я у него завтра буду с экспертами в девять. Не надо нам сталкиваться там, бога ради...

— Ты к нему надолго?

— На час—полтора...

— Хорошо. Сейчас. Я позвоню именно отсюда, тут безопасно...

Исаев отошел к телефону, который стоял на столике у входа, и набрал номер. Холтофф напряженно прислушивался к разговору Штирлица с секретарем Берга. Когда тот вернулся на место, Холтофф сказал:

— Я буду завтра ждать тебя здесь же. В три. Успеешь к этому времени?

— Да. Я думаю, да. Теперь последнее: откуда ко мне попал этот пакет? Допустим, он меня спрашивает. Что я отвечаю? Твоя версия?

— Получи гарантию у Берга, что Айсман будет посажен, и пусть он тогда приводит меня к присяге.

— Все в порядке, — доложил Айсман Бауэру, — он ушел к Ульбрихту, а завтра в десять будет у Берга с материалами. С прекрасными материалами, компрометирующими фашистского головореза Айсмана...

— Ну что ж, — ответил Бауэр, — в добрый час. Поздравляю с удачей. Значит, завтра в десять пятнадцать они будут скомпрометированы, а мы подведем черту под этим делом, достаточно нам всем поднадоевшим...

6