Бомба для председателя

Когда Роберт уехал, Дорнброк выпил еще два тройных виски, долго говорил с кем-то, потом дрался, но очень вяло — так же, как и его противник, целовался с барменом, плакал, когда в кабаре стало пусто, и не помнил, как заснул. Он, наверное, спал долго, потому что, когда проснулся, в окнах уже родился тяжелый рассвет. Он сначала увидел этот рассвет в окнах, а потом увидел у себя под глазом чьи-то пальцы, почувствовал, как тепло ему лежать на ладони — маленькой, мягкой и крепкой.

Он поднял голову: напротив него сидела Исии.

В серых рассветных сумерках в пустом кабаре лицо ее было совсем другим: пепельным, с синими тенями под глазами и таким красивым, что Ганс сразу же вспомнил Суламифь.

— Зачем вы мне вчера так говорили?

— Я позволяю себе делать то, что хочу... Нам так мало отпущено, да еще делать то, что противно твоему существу... Ложь противна нашему существу.

— А делать больно — это приятно вашему существу? — Ганс поднялся. — Тут выпить нечего?

— Можно взять с полки. Бармен ушел спать, я просила его не будить вас. Вы так сладко спали...

Он взял с полки бутылку виски, налил себе и выпил.

— Кто вам рассказал обо мне?

Она пожала плечами, ничего не ответила, только вздохнула.

— Выпейте.

— Я не пью.

— Почему? Я не стану тащить вас к себе.

— Я понимаю. Просто мне нельзя пить.

— Почему? Надо пить. Всем. Особенно в тропиках.

— Вы, вероятно, не англичанин? У вас очень заметный акцент.

— Я немец.

— Я только два раза видела немцев. В Таиланде и Сайгоне. Они на вас непохожи: такие шумные...

— Вы знаете, как тяжело и не нужно жить, если тебя никто не любит? — спросил он неожиданно для себя и испугался.

Она тихо улыбнулась:

— Не пугайтесь... Это я заставила вас сказать так... Вы же не собирались говорить этого. Это у вас было на самом донышке, вы даже не знали, что в вас живут эти слова... А они в вас живут, иначе бы вы их не сказали...

— Зачем вы просили меня сказать это?

Она пожала плечами:

— Не знаю...

— Тогда вы хуже, чем уличная шлюха! Ясно?! — он рассвирепел. — Зачем вы заставили меня сказать вам это? Зачем?!

— Бедный вы мой... Я и сама не знаю, зачем я заставила вас сказать это... Простите меня...

4

Доктор Ваггер, друг прокурора Берга, заехал за Люсом в «Гренаду» в восемь часов.

— Читайте этот документ, — сказал Ваггер, резко взяв с места на второй скорости, — сейчас я вам не могу его передать, я его отправлю на ваш адрес в Европу с моим верным товарищем. А пока запомните детали, вам это пригодится. Свет не включайте, не надо... Нагнитесь к щитку — так вам будет виднее... Куда вас отвезти?

— В университетский клуб, — ответил Люс и развернул хрустящие странички, переснятые на копировальной машине...