Бомба из прошлого

Женщины, лежавшие в бараках на соседних койках, сказали, что я не имею права на невинность. Думаю, они завидовали мне, потому что меня моя невинность защитила, а их нет. Мне рассказали, что произошло.

Их привезли на поезде. Польских евреев и евреев с Востока. Они знали, что погибнут, поэтому с ними обращались с особенной жестокостью. Их так запугали и измучили долгой дорогой, что они потеряли способность сопротивляться. Немцы даже не скрывали, что у них нет шансов выжить. С евреями, прибывшими с Запада — из Голландии или Франции — обращались по-другому. В поезде западных евреев было около тысячи, и немцы делали вид, что встречают их. Обычно они приезжали в лучших вагонах с сиденьями, обитыми тканью. Они привозили с собой багаж. Они были хорошо одеты. Они приезжали на эту маленькую станцию посреди леса, не зная, куда их привезли и чего ожидать. Вагоны отсоединяли от локомотива и перегоняли на запасной путь. Из окна вагона они видели цветы в горшках, встречающий их оркестр и молодых евреев, одетых в форму железнодорожников. Им помогали сойти с поезда, у них принимали тяжелый багаж.

Сначала их отводили в здание, где вежливо просили оставить багаж, а женщин — сумочки. Затем вели через ворота во второй лагерь. Когда ворота за ними закрывались, они уже были мертвы, но не знали об этом. Мужчин отделяли от женщин, но детей оставляли с женщинами. Их загоняли на огороженную территорию на открытом воздухе. Специальные люди уже искали в их вещах драгоценности и деньги. Выполнявшие эту работу евреи могли прожить на неделю или месяц больше. К евреям с поезда обращался шарфюрер СС Герман Михель — молодой человек, слегка за тридцать, с гладким, как у ребенка, лицом. Стоя на невысоком балконе, он приносил извинения за те трудности, которые они перенесли во время поездки из Голландии или Франции, говорил, что рад их видеть, что из-за ужасных санитарных условий этого лагеря, в котором они задержатся ненадолго, пока их не перевезут на поселение на Востоке, им нужно помыться и пройти дезинфекцию. Он описывал в ярких красках ту жизнь, что их ожидает после воссоединения с мужьями или женами. Он говорил так красноречиво и был так мил, что зачастую в конце речи ему даже аплодировали.