Бомба профессора Штурмвельта(Фантастика Серебряного века. Том VII)

Не стану описывать путешествие наше, длившееся на почтовых три дня, но скажу, что оно и послужило моей гибелью. Когда мы приехали в дом его, ночью он напал на меня с помощниками и, связав, снес на берег озера. Здесь, между пустынными скалами, нашел он одну скалу, нависшую над водой, но внутри пустую, попасть в которую можно было только снизу, нырнув в воду. В этой скале, в пещере, был у него заранее поставлен ящик, наполненный «Трезорием». Он впихнул меня в ящик и сказал:

— Вот вам свечка и спички. Вот ящик, в котором найдете вы состояние, чтобы прожить безбедно. Когда вы отсюда выйдете, не знаю. Во всяком случае, мы с вами никогда больше не увидимся. Желаю вам счастия.

Затем щелкнула крышка ящика, и я упал навзничь. Меня охватил ужас. «Трезорий», прежде всего, подействовал на ноги, так как они ближе всего к нему находились. Затем наступил паралич рук, языка…

Мне показалось, что я лежал не более полминуты, когда почувствовал, что ко мне возвращается возможность управлять органами своими. Попробовал я шевельнуть рукой, ногой. О, чудо! Хотя и плохо, но действовали они. С каждой секундой ко мне прибывали силы. «Трезорий», по-видимому, действовать перестал. Я поспешил зажечь свечку и прежде всего посмотрел на брегет свой: он шел и показывал четверть второго; нападение на меня было сделано в половине первого; немало времени прошло, пока дотащили меня до озера и втолкнули в ящик. Следственно, мог я быть в ящике не более нескольких минут. Затем я осмотрелся. Ящик, в коем находился я, был закрыт крышкой, открыть которую труда не представляло, ибо она не имела затвора. Но я провозился с крышкой почти час времени. Оказалось, что была она весьма заржавлена; меня только удивило, как с ней легко справлялся граф, который был слабее меня несравненно. Затем нырнул я в воду, не забыв прихватить с собой ящичек, и выбрался из пещеры тем же способом, как и попал в нее. Опять удивило меня, что вода была весьма холодна, в то время, как несколько минут назад она показалась мне совсем теплой.

Я высушил по возможности платье свое и прежде всего ознакомился с содержимым ящика. В нем оказалось целое богатство, состоявшее из золотых монет и драгоценных камней. Кроме того, была в нем бутылка, сделанная из незнакомого металла с жидкостью. Раскупорив ее, я убедился, что это был «Трезорий». С ящиком под мышкой отправился я в путь, сам не зная куда, по незнакомой стране.

Пришлось мне идти не очень долго, пока не повстречал я одного чухну на тележке. Я показал ему золотую монету и сказал: «В Петербург! На почтовую станцию. Понимаешь? В Петербург!» Помню, что при этом у меня мелькнула мысль: «Как удивятся сослуживцы мои, когда меня увидят в Петербурге ранее конца моего отпуска». Чухонец меня не сразу понял. Но вдруг закивал головой и сказал:

— Понимай! Станция! Понимай!

Я обрадовался, что натолкнулся на такого, что знал хоть одно русское слово, и полез на тележку. Тележка была очень удобная, дорога неблизкая, ночь темная и не теплая, и я задремал.

Каково же было изумление мое, когда я проснулся! Проклятый чухонец подвез меня к какому-то большому деревянному зданию, вовсе не похожему на почтовую станцию, которую накануне я проезжал. Пришлось выйти здесь, так как этот дом напоминал хоть отдаленно станцию, а меня никто кругом, ни сам возница не понимали. Я прошел через станцию, ища, кому бы заказать лошадей, и вышел на большую, длинную крытую веранду. По ту сторону ее тянулись на земле штук шесть каких-то длинных и узких железных полос; полоски сии уходили вдаль в обе стороны, насколько я мог их видеть.

Недоумевая по доводу странных полос сих, прошелся я по веранде, как вдруг услышал за спиной странный шум, который быстро усиливался. Оглянувшись, обомлел я от ужаса: прямо на меня неслось что-то чудовищное, огромная, длинная адская машина или какое-то колоссальное трехглазое чудовище. Я притаился к стене; чудовище с дьявольским шумом и грохотом пронеслось мимо меня и остановилось около веранды. Когда я поднял глаза, то увидел, что передо мной стоит ряд огромных, богато убранных и ярко освещенных внутри карет. Даже и тут истина еще не открылась глазам моим! «Финляндия сделала какое-то колоссальное открытие», — промелькнуло в мозге моем, еще не очнувшемся от пережитых впечатлений.

Я стоял, прислонясь к стенке, когда ко мне подошел возница мой и человек с голубой фуражкой на голове.