Бомба. Тайны и страсти атомной преисподней

Настырный студент раздражал многих ученых, у которых были свои идеи, слаженные коллективы и готовые наработки — оригинальными идеями и упорством в их «пробивании». Считалось, что за ним стоит министерство, а может даже и сам Берия, чей, кстати сказать, псевдоним был «Лаврентьев».

А после ареста и расстрела этого палача житья Олегу не стало вовсе. С него сняли «допуск» к секретным работам, и он не мог уже попасть к Головину. У Лаврентьева настала пора дипломной работы, но ему не дали научного руководителя и диплом он «сделал» самостоятельно.

К тому же его лишили повышенной стипендии, а оставшиеся деньги отняли, как плату за обучение. Лаврентьев пробился к новому декану физфака, но тот развел руками: «Ваш благодетель умер. Что ж вы хотите?». В тот же день он написал письмо Хрущеву, и вскоре его вызвали в ЦК. Там проконсультировались с Арцимовичем и после его очень лестных отзывов помогли со стипендией.

Но на работу после окончания МГУ к Головину он не попал, хотя была предварительная договоренность — вдруг «не оказалось» вакансий. Он мог устроиться в университет, но не по специальности, а заниматься Олег хотел только «термоядом». Такие исследования тогда проводились лишь в двух местах — «курчатовском» институте и в Харькове.

Бросив московскую квартиру, Лаврентьев отправляется в 1956 году в Харьковский физтех. Здесь его уже ждал «сюрприз» — директор физтеха Синельников сразу же огорошил его вопросом: «Что вы там не поделили с Головиным?» Оказывается кто-то из курчатовского института уж позвонил в Харьков и упредил: «К вам едет скандалист и автор путанных идей».

Были и еще звонки — конкуренты магнитных ловушек не стеснялись, старались утопить «выскочку», в чем и преуспели. Олегу не предоставили даже рабочего места, а в общежитии поселили в комнату, где было 12 человек. Совершенно случайно он узнал, что есть подпольная в буквальном и переносном смысле слова группа исследователей, занимающаяся «термоядом» в самых поганых условиях.

Олег рассказал им о своей идее и они немедленно переключились на нее. Работы не финансировались, ко всему тому руководитель группы был «на ножах» с директором. После ряда успешных экспериментов группу разогнали, а стенды разгромили.

Под давлением ЦК Синельников выделил-таки смехотворную сумму — 10 тысяч рублей — на дальнейшие эксперименты. И В 1958 году Лаврентьев соорудил первую ловушку С-1. Результаты опытов были обнадеживающие, о чем Олег доложил на конференции по физике плазмы. Об этом же он написал статью и отослал в московский научный журнал, где ее зарубил «темный» рецензент, приславший только через год безграмотный ответ. А статью Олег все же опубликовал на украинском языке.

Успешное начало позволило в 1967 году создать новый вариант ловушки С-3, где удалось добиться температуры в три миллиона (!) градусов.

К тому времени появились первые иностранные публикации об экспериментах, где использовались аналогичные идеи. Некоторые авторы, правда, ссылались на Лаврентьева.

Чтобы «застолбить» идею, Олег Александрович послал заявку на открытие. Перед этим он долго и упорно звонил Сербину, чтобы тот подтвердил текст сахалинского письма, однако секретарша упорно отвечала: «Нет на месте». После ему сказали, что архивы ЦК тех времен уничтожены, и Лаврентьев стал тогда просить подтверждения у Сахарова.

Это оказалось еще более трудным делом, но, в конце концов, Сахаров прислал подтверждение. Однако Госкомитет по изобретениям этой справке академика и трижды Героя не внял — там верили только бумажке с печатью. Еще год ушел на то, чтобы уговорить академика поставить печать на справке. И вот, наконец, после многих напоминаний, писем и звонков Андрей Дмитриевич сделал то, что нужно было давно — прислал подтверждение и справку: