Бомба. Тайны и страсти атомной преисподней

О начале операции «Венона» подробно рассказано в книге «БОМБА» — один информатор советской спецслужбы Вильям Вэйсбенд (Феклисов дал ему кличку «Руперт»), работавший в дешифровальном армейском секторе, уведомил нью-йоркскую резидентуру о «начале конца». И первым человеком, узнавшем об этом был сам Феклисов. Позже подробную информацию о ходе расшифровки передал в СССР Ким Филби («Том»), который находился тогда в Вашингтоне и был полностью в курсе «Веноны».

Вскоре, правда, сам Филби попал под подозрение американских, а затем агнлийских спецслужб, и стало ясно, что вся таинственность «Веноны» — секрет полишинеля. Но обе стороны продолжали делать вид, что каждая сохранила от противника свой секрет.

Как пишет об этом «секрете» в своей статье историк Светлана Червонная (в главке с названием «они знали, что мы знаем, что они знают…»):

Осмелюсь выдвинуть кажущееся парадоксальным утверждение, что этот «секрет» — в самом культе секретности, накрывшем США и СССР в период холодной войны».

Настоящий прорыв

По итогам операции «Венона» в США было взято под подозрение более ста человек, в том числе целый выпуск Нью-йоркского колледжа, в котором учились Берг и Розенберг. ФБР установило также, что в атомном проекте США трудились еще два крупных физика — «Фогель» и «Квант», которые передавали в СССР весьма секретные материалы и расчеты. Но поскольку далеко не все телеграммы удалось расшифровать, а в расшифрованных оставалось немало «темных» мест, то кроме псевдонимов больше об этих физиках по ту сторону океана ничего ни известно.

В архивах «Веноны» есть ряд материалов, относящихся к Бергу и Старосу, факсимиле которых приводится во вклейках книги. Уже с 1944 года они появляются в текстах шифротелеграмм — сначала Берг под псевдонимом «Скаут», который заменили потом на «Метр», а потом и завербованный им Старос, псевдоним «Хьюз».

Клауса Фукса (псевдоним «Рест», потом «Чарльз»), Сакса и Холла («Стар» и «Млад»), а также Берга со Старосом контрразведка вычислила довольно быстро, но материалы, которых было бы достаточно, чтобы их осудить и приговорить к смертной казни, появились значительно позже, когда все они стали вне пределов досягаемости ФБР.

Берг со Старосом к тому времени активно участвовали в становлении новой отрасли в СССР — микроэлектроники, и ее метрополии — города Зеленограда.

Старос отчаянно торопил проектировщиков и строителей с возведением города — в США уже давно миновал период полупроводниковой электроники, которая, как известно, является переходным этапом от радиоламповой техники к микроэлектронике. Полупроводники там стали развиваться с 1948 года, когда Вильям Шокли со товарищи изобрел транзистор — полупроводниковый элемент на основе твердого кристалла, за что их удостоили Нобелевской премии.

Новые полупроводниковые элементы сразу и резко обозначили свое преимущество перед радиолампами — тяжелыми, неуклюжими и ненадежными. В США немедленно начали выпускать транзисторов — почти миллиард штук в год. В СССР промышленность стала делать их фактически только с 1957 года, все время наращивая объемы, но всегда отставая на порядок от американцев.

Теперь все электронное оборудование ракет, спутников-шпионов, радиолокации, бортовых и наземных ЭВМ основывалось уже на полупроводниковых элементах. Следующим этапом была миниатюризация транзисторов, увеличение их функциональных возможностей, пока и тут не наступил предел.

А в 1959 году один американский инженер сумел «вырастить» на кристалле кремния несколько резисторов и транзисторов. С этого по сути дела уже начиналась микроэлектроника. Появилась возможность объединить на одном небольшом кристалле десятки тысяч элементов — каждый размеров в микроны и различного функционального назначения — в общую схему, производство которых можно поставить на поток.

Если бы можно было изготовить такие элементы в количестве десятков тысяч, не интегрированным способом, а как до этого все делалось — раздельно, то соединение сотен тысяч элементов в общую схему стало бы практически не решаемой проблемой. Но даже, если представить себе, что такую спайку удалось сделать, то схема была бы заведомо неработоспособной, ибо каждый контакт — это, как известно, потенциальный источник ненадежности, что при общем числе контактов в миллион делает схему обреченной.

Интегральные схемы (ИС) микроэлектроники, лишенные подобных недостатков, становились настоящим прорывом и нужно было только научиться их делать.

С самого начала советская микроэлектроника пошла по тому же пути, что и ядерная физика, ракеты и радиолокация — копирования лучших образцов Запада.

Вот как это оценивалось за рубежом:

«В СССР создан новый город в 20 км от Москвы, находящийся в области. Зеленоград похож на американскую «Кремниевую долину». Город не обозначен ни на одной советской карте. Это элитарный город, через который не проходят потоки обычного городского транспорта, имеющий много институтов.