Бомба времени

Он нетерпеливо дернулся, повернулся, и у меня перед глазами на миг пронеслось изображение каких-то вертикальных панелей и рядов индикаторов, образующих сложный узор. Дисс сделал быстрое движение руками, и индикаторы сменили картинку. Удаленный горизонт плавно придвинулся ближе, вместо неба возникла пустота. Секунда темноты и серии звуков, напоминающих хлопающих вдалеке дверей. Идеи, имена, лица промчались у меня в голове, точно вода, заполняющая резервуар.

Затем стали медленно зажигаться огни.

Я лежал на спине в помещении шагов в тридцать длиной, со стенами, покрытыми бликующими панелями, мозаичными полосами и загроможденном сложной аппаратурой. Большой Нос навис над пультом управления, на котором мигали индикаторы и то и дело вспыхивали какие-то предупреждающие сигналы, пища и скрипя.

Рядом с ним седой человек в белой блузе склонился над пультом поменьше, щелкая переключателями. На соседней раскладушке лежал и храпел Барделл.

Я кашлянул, Большой Нос резко повернулся и уставился на меня. Губы его зашевелились, но слов не было слышно.

— Теперь можете развязать меня, доктор Ван Уоук, — сказал я. — Я больше не стану буянить.

VIII

ПРОШЛО ПОЛЧАСА, как имеют привычку делать любые полчаса. Человек с жирным лицом — известный под именем доктор Уоллф, — снял контакты и закудахтал над моими запястьями и лодыжками, натертыми металлическими браслетами, смазывая их каким-то бальзамом. Седой человек — доктор Эридани — убежал, но тут же вернулся с горячим кофе, в которое было добавлено что-то, что вернуло обычный цвет моим щекам, если не моей гордости. Остальные — Трайт, Томи, Хайд, Джоунс и так далее (их имена услужливо подсказывала мне память, как и множество других вещей) собрались вокруг и по очереди сообщали мне, как они волновались. Единственным, кто держался позади и дулся, был Барделл. Эридани сделал ему укол сульфида, от чего он завопил, но вскоре успокоился, хотя все еще выглядел обиженным.

— Боже мой, Джим, — сказал мне Ван Уоук, — мы уж думали, что потеряли вас.

— Тем не менее, я здесь, — сказал я. — Дайте мне отчет, расскажите все, с самого начала.

— Тогда, при завершении САВУ — то есть Символического Абстрактора и Визуального Усложнителя — вы санкционировали эксплутационное испытание, избрав в качестве объекта себя самого. Вас погрузили в легкий гипноз и закрепили на вас электроды. Началась обычная калибровка. Программа была составлена, интегратор включен. И тут, внезапно, энергопотребление скачком увеличилось в десять раз. Были включены защитные устройства обратной связи, но безрезультатно. Я пробовал различные способы, чтобы восстановить управление, но тоже напрасно. Тогда я нехотя возвестил об аварийном завершении работы и отключил энергию — но вы оставались в глубокой коме, не отвечая на сигналы отзыва. Было похоже на то, что вы получали энергию из какого-то другого источника, что, по моему мнению, звучало совершенно фантастично. В отчаянии я попробовал корректирующее перепрограммирование, но все напрасно. И вдруг — как гром с ясного неба — вы сами вышли из комы.

— Есть какие-либо идеи — почему?

— Ни единой. Все было так, словно вмешался какой-то внешний фактор. Нервные потенциалы работали на полную мощность — на высшем уровне нервных стимулов — и внезапно все снизилось до нормы. А в следующий миг вы вернулись к нам.

Я кивнул на Барделла, который сидел на другом конце комнаты, с обиженным видом нянча чашечку кофе.

— А он что тут делает?

— Так ведь это Барделл. Временный сотрудник, использовался в качестве вспомогательного вектора в макетах во время теста. Своего рода... ну, можно сказать, статист.

— А все механические части Машины Грез?

— Чего?.. О, какое подходящее название, Джим!

— Как оно работает?

Ван Уоук уставился на меня.

— Вы имеете в виду...

— Давайте притворимся, что я забыл.

— Да. Ну, тогда... э-э... Ну, это же просто первоначальный мониторинг механизма грез, за которым идут стимуляции визуальной, обонятельной и слуховой системы в соответствии с символьным кодированием, чтобы создать желаемые галлюцинации у объекта. Макеты программы занимают смежный бокс...

— Покажите мне.

— Да, конечно, Джим. Сюда.

Он подошел к глухой стене и нажал кнопку. Невидимая ранее стенная панель скользнула назад, открывая две стены захудалого гостиничного номера с медной кроватью и разбитыми окнами. Ван Уоук заметил, как я уставился на них, и неискренне хихикнул.

— Пару раз вы вели себя весьма жестко, Джим.

Он шел впереди через комнату совещаний — не такую плюшевую и уютную, какой она выглядела прежде, по макету улицы из картона и гипса, по пансионату — все было потертое, поспешно сколоченное, причем так грубо, что не обмануло бы и слепого.

— Требовался лишь начальный стимул, — объяснял на ходу Ван Уоук, — а все остальное предоставляло вам ваше подсознание.

Серия макетов завершилась тяжелой пожарной дверью, замкнутой.

— Наши макеты заканчиваются здесь, — сказал Ван Уоук. — Дальше идут владения другого агентства.

Путь назад шел через макет заброшенного склада. Я ткнул носком туфли поврежденный макет, похожий на Барделла.

— А это для чего?