Бомба времени

— Разум устанавливает барьеры, отклоняющие лишние — неинтересные — данные. Только повторение может пробить эти барьеры и сократить путь извлечения их. А при помощи катализатора я отдаю функцию разделения данных под твое сознательное управление. Понятно?

— Как китайское меню. Будет больно?

— Ты играешь в карты? — небрежно спросил Ксориэлль, словно из воздуха извлекая колоду с ловкостью, которую Дэмми уже начал принимать как его обычные действия, а не попытку производить впечатление.

— Немного играл в покер. Но я этим не увлекаюсь.

Ксориэлль ловкими движениями тонких пальцев перетасовал колоду, взял верхнюю карту и открыл ее на столе.

— Назови ее, — сказал он.

— Четверка треф.

— Четверка треф, — эхом отозвался Ксориэлль и открыл вторую карту.

Это была десятка бубен. Дэмми так и сказал. Ксориэлль открыл третью карту.

— Эй, я могу отличить пики от треф, если это волнует вас, — заявил Дэмми. — И я могу бойко досчитать до ста...

— Назови ее, — терпеливо сказал Ксориэлль.

— Дама пик.

— Дама пик.

Так Ксориэлль перебрал все карты по одной, пока колода не закончилась. Затем собрал карты, перевернул их, стукнул пальцем по верхней и вопросительно взглянул на Дэмми.

— Ну, мой мальчик, — резко сказал он, так как Монтгомери недоуменно уставился на него. — Не трать напрасно время на ненужные ритуалы. Ты знаешь, что от тебя требуется, так не заставляй меня впустую тратить слова.

— Наверное, я должен сказать вам, какая верхняя карта? — равнодушно предположил Дэмми. — Это была четверка треф, если вы не подменили ее.

Ксориэлль перевернул четверку треф и постучал пальцами по второй карте.

— М-м... э-э... десятка... э-э... бубен.

Ксориэлль перевернул и ее.

— Дама пик, — продолжал Дэмми уже без подсказки.

Он правильно назвал семь карт, прежде чем встал в тупик.

— Неплохо для первой попытки, — сказал Ксориэлль и собрал колоду, как только Дэмми ошибся.

— Давайте продолжим, — запротестовал Монтгомери. — Я и не знал, что настолько хорош. Я могу...

— Ты уже сломал гештальт: ассоциацию данной карты со следующей. С этого момента ты станешь просто угадывать.

— Давайте попробуем еще раз. Я просто не сосредоточился.

Старый джентльмен слегка улыбнулся Дэмми.

— Это весьма захватывающе, не так ли? Я имею в виду, обнаруживать новую возможность. Именно это делает жизнь такой возбуждающей для молодого организма. Дети ежедневно исследуют свои возможности и узнают о себе что-то новенькое. Маленький мальчик станет иногда заходить в воду, чтобы проверить — не может ли он уже плавать — или сигать с крыши, чтобы узнать, не может ли он летать. Он привыкает к таким открытиям относительно своей силы, социального доминирования, способности свистеть и так далее. Но годы идут, и такие открытия становятся редкостью. Например, ты прекрасно знаешь, что не умеешь ездить верхом или пилотировать авиалайнер. Знаешь свое место в социальной иерархии и сексуальной конкуренции. Но ты еще продолжаешь надеяться на неожиданные открытия, поскольку прежде они случались часто. Именно это делает бесплатные конкурсы такими популярными и гонит людей к гадалкам и астрологам, в надежде узнать что-то новенькое и своих непознанных талантах, а также делает ритуал разворачивания подарков на Рождество такой важной частью жизни. В людях всегда кроется невысказанная надежда отыскать в себе еще один замечательный, чудесный секрет.

— И это все из-за карт?

Ксориэлль не обратил внимания на вопрос Дэмми, подвинул столик поближе к Монтгомери и положил на него колоду карт.

— Тебя когда-нибудь гипнотизировали, Дамокл?

— Нет, я не верю во всю эту экстрасенсорику.

— Ну-ну. Гипнотические способности такие же обычные и нормальные, как способность спать — и одновременно хороший пример врожденной способности, которая остается неоткрытой обладающими ей. Вместо того чтобы вдалбливать в тебя формулы, я намереваюсь стимулировать часть твоего мозга при помощи гипноза. Просто расслабься...

Он повернулся к пульту и коснулся кнопок. Дэмми почувствовал высокое, едва слышимое жужжание где-то у него за глазами. Комната вдруг неуловимо изменилась, словно установив новое равновесие, стала как-то более живой, более непосредственной, чем прежде.

— Переверни первую карту, мой мальчик, — послышался странный, далекий, но все же отлично слышный голос Ксориэлля.

Монтгомери перевернул карту.

— Тройка пик, — медленно произнес он.

— Продолжай.

Одну за другой он перевернул все пятьдесят две карты.

— Переверни карты обратно, — сказал Ксориэлль.

Дэмми перевернул колоду.

— За каждую карту из этой колоды, которую ты назовешь правильно, тебя ждет великолепный приз, — торжественно произнес старый джентльмен.

И тут же Дэмми почувствовал, как сердце его забилось быстрее. Во рту стало сухо. Призрак невероятной удачи засверкал у него перед глазами. Он стал быстро переворачивать карты, их образы казались яркими, значительными. Наконец, он закончил...

— Все, — сказал Ксориэлль. — Проснись.

Было так, словно отдернули мелкую марлю, закрывающую сцену. На мгновение Дэмми почувствовал какое-то онемение в голове, которое, впрочем, тут же исчезло.