Бомбардировщик

Если бы капитана Суита спросили, каковы его наиболее примечательные способности, пилотирование бомбардировщика вовсе не оказалось бы где-то в начале списка. Равным образом (и это удивило бы его друзей-летчиков еще больше) Суит вовсе не претендовал на положение популярного среди подчиненных командира. По его мнению, он отлично справился бы с обязанностями человека, которому поручили бы стратегическое планирование действий авиации. Некоторые из его юношеских честолюбивых замыслов так и не осуществились — например, желание иметь рост не меньше шести футов, — однако от желания быть стратегом Суит еще не отказался. Война, решил Суит, будет продолжаться, по меньшей мере, еще десять лет, и времени для осуществления этого замысла вполне достаточно: два цикла вылетов на бомбардировщиках, крест «За летные заслуги» и пряжка на орденской ленте, а затем работа в высшем штабе.

Суит выпил пару стопок виски в баре офицерской столовой и подошел к полковнику.

— Все в одиночестве, сэр? — спросил он. — Кажется, я уже надоедал вам по поводу сбора средств на рождественский праздник для деревенских детей?

— Привет, Суит, — ответил полковник. Да, на прошлой неделе вы уже получили от меня целый фунт.

— Да-да, сэр.

— Ну как, в субботу ваша команда собьет спесь с этих ребят из Бестериджа, а?

— Думаю, что собьет, сэр. Однако должен сообщить вам, что старший сержант Ламберт намерен поехать в Лондон. Я, признаться, рассчитывал на него, но он говорит, что не любит играть за воздушные силы.

— Это плохо, но я уверен, Суит, вы все равно выиграете. Во всяком случае, я поставил десять шиллингов на вашу команду. — Они оба засмеялись. — Если ваша команда выиграет в субботу, то командир авиагруппы, вероятно, пригласит вас на обед.

— Да, я слышал об этом.

— И у вас будет возможность поделиться с ним вашими теориями о штабном планировании и о стратегии, — добавил полковник, ухмыльнувшись.

Суит скромно наклонил голову.

— Вы же сейчас командир отряда, Суит, — продолжал полковник.

— О том, как командовать подразделением, вам теперь уже кое-что известно, правда?

— Именно кое-что, — согласился Суит. — Но должен признаться, я не имел ни малейшего представления о том, сколько нужно исписать бумаги для того, чтобы поднять самолет в воздух.

На лице полковника на какое-то мгновение появилась ироническая улыбка.

— Теперь, дружище, вы узнаете, где и как в действительности ведется настоящая война.

Суит ответил полковнику улыбкой, чтобы показать, насколько он разделяет его презрение к кабинетным воякам.

— Особенно если учесть, что наши ребята стремятся как можно скорее схватиться с этими проклятыми немецкими варварами, сэр.

— Вот именно! — возбужденно воскликнул полковник. — Меня взяли на службу, чтобы убивать немцев, и, видит бог, моя эскадрилья уничтожит этих варваров больше, чем любая другая эскадрилья в наших военновоздушных силах!

— Да, сэр, — согласился Суит. — По поводу уничтожения этих варваров, сэр… Есть у нас летчик, чертовски хороший парень, опытный, имеет награды и всякие поощрения, отличный сержант… И вот он заявил мне, что считает наши бомбардировки не чем иным, как намеренным убийством семей рабочего класса.

— Не иначе как представитель «пятой колонны»! Этот летчик в моей эскадрилье, вы говорите?

— Старший сержант Ламберт, сэр. Может быть, это просто из-за нервного расстройства?

Выражение лица полковника быстро изменилось.

— Ламберт, вы говорите? А у него ведь неплохая служебная аттестация, не так ли? Конечно, мы должны отдать должное русским, Суит. Они показали себя недавно отличными солдатами. Битва под Сталинградом может стать переломной во всей войне.

— Я только подумал, сэр… зная ваши взгляды на уничтожение немцев…

— Вы поступили совершенно правильно, дружище. Я займусь этим. Если Ламберт начинает нервничать и не хочет убивать немцев, то лучше направить его чистить сортиры.

— Между прочим, сэр, вы, наверное, слышали о той маленьком эксперименте, который я провожу на одной из хвостовых турелей?

— Да, в общем-то мне известно об этом… А в чем там, собственно, дело?

— Видите ли, сэр, однажды утром, когда я открыл окно, чтобы лучше видеть, мне пришла в голову идея…

В Англии ночью гремели грозы, а утром светило солнце. В Кронсдейке, над которым только что прошел холодный фронт, небо было голубым и солнце согревало сырую траву.

Унтер-офицер Гиммель устроился на сиденье летчика своего Ю-88. Солнце уже в течение нескольких часов прогревало металлический фюзеляж, поэтому и сиденье, и рычаги управления были горячими, а запах бензина бил в нос так же, как подогретое вино. Оказаться хоть на какое-то время одному было просто удовольствием; если не считать голосов членов команды наземного технического обслуживания, занятой предполетным осмотром, тишина была как на сельском кладбище.