Бомбардировщики

— Дурак! — бросила она, задрав носик, когда ребята «как бы случайно» встретили ее на улице.

Глава 3 Время моторов
Казалось, только вчера перелетели в Нормандию, только вчера разместились на аэродроме, освоиться еще не успели. Часть наземных служб застряла где-то между Варшавой и Брюсселем. Кругом дела, заботы, Овсянников и не заметил, как пронеслась целая неделя, и сегодня первый боевой вылет. Ждали его долго и, как несложно понять, отнюдь не с радостью. Иван Маркович за свою жизнь научился отличать искренние чувства от «как положено».
Получив приказ и расписание операции, комполка испытывал смешанные чувства, от облегчения до полудетской обиды. Сколько готовились к ночным полетам! Осваивали район. За выделенные командованием три ночи все экипажи не менее двух раз совершили ночной полет над прибрежной зоной. И вот тебе! Все коту под хвост.

Операция началась с помпой, чего Овсянников, понятное дело, не любил. Рано утром 14 августа на аэродром Ла Бурж прилетел комдив генерал-майор Семенов собственной персоной и лично зачитал приказ: завтра, 15 августа, нанести удар силами 18 экипажей по военным заводам Бирмингема. Вылет в 9:15 по Гринвичу. И в этот же день две эскадрильи направляются на бомбардировку портовых сооружений Эдинбурга. И опять вылет днем одновременно с первой группой. Удар по цели в светлое время суток.

— Товарищ генерал-майор, — не выдержал Овсянников, — мы же ночные бомбардировщики. Сами прекрасно знаете, какие потери немцы несут днем.

— Да, ночные. Точнее говоря, прошли подготовку, — грубо оборвал его комдив. — Думаете, штаб просто так штаны протирает? Да, ночью безопаснее. Но сами знаете — ночью результативность бомбардировки ниже, и значительно. Наша дивизия получила приказ: одним ударом разрушить завод и порт. Значит, мы должны лететь днем, когда цель видна. Верно я говорю? — комдив обвел взглядом каре летчиков, штурманов, стрелков, техников, мотористов и оружейников.

Стоявший на шаг позади Семенова Овсянников напряженно перебегал взглядом с одного лица на другое. Кто из ребят осмелится возразить комдиву? Молчат. Майор Чернов дернулся было, уже рот раскрыл, но осекся, опустил глаза под пристальным взглядом Семенова. Духу не хватило.

— Товарищ генерал-майор, разрешите, — над притихшим каре неестественно громко и в то же время буднично прозвучал голос старшего лейтенанта Ливанова.

— Говорите, — коротко бросил комдив, даже не удосужившись взглянуть в сторону летчика.

— Наш ДБ-3 плохо маневрирует с полной нагрузкой. Если резко заложить крутой вираж, уклоняясь от истребителя, машина может свалиться в штопор. — Говорил Владимир Ливанов медленно, неторопливо, инстинктивно выбрав нужный тон. — Как показал опыт немцев, у англичан хорошая ПВО, развитая сеть постов ВНОС, система радиометрического оповещения на побережье и все объекты прикрываются истребителями.

— Стрелять надо лучше! — генерал насупил брови, метнув на смельчака испепеляющий взгляд. — У наших ШКАСов скорострельность выше, чем у немцев и англичан.

— Точно по наставлению, — Алексей Михайлович задумчиво потер подбородок, — а в предложении старшего лейтенанта смысл есть. Молодец, голова варит.

— Ливанов, — шепотом подсказал комдиву Овсянников. За время своей недолгой службы в полку он успел как следует изучить Семенова. Знал, что тот напрочь лишен зависти, наоборот, берет на заметку и при возможности продвигает решительных, неординарно мыслящих и смелых командиров. Алексей Михайлович сам был из таких.