Бомбардировщики

Посадка была тяжелой, сложной. С первого раза Овсянников промахнулся, не успел сбросить скорость. Пришлось идти на второй заход. Да еще проблемы навигации при низкой облачности, поиск аэродрома на бреющем. За стеклами кабин не видно ни зги. Только редкие огоньки в окнах домов попадающихся на пути деревенек позволяют удостовериться в том, что приборы не врут и самолет действительно держит высоту в сотню метров, а не стрижет винтами верхушки деревьев и не забрался на километровую отметку.

Иван Маркович сам не знал, как ему удалось найти летное поле и посадить бомбардировщик. Савинцев еще умудрился заплутать, спутал фары случайной машины с огнями из окон дома и чуть было не увел самолет южнее Ла Буржа к такой-то матери и чертовой бабушке.

Да, и на старуху бывает проруха. Если бы не Алексей Карпов, углядевший по левому борту луч посадочного прожектора, улетели бы неизвестно куда. И добро, если б по пути попался немецкий аэродром. Повезло, в общем.

Это незначительное происшествие добавило Овсянникову злости и довело до кондиции. Все складывалось один к одному. Чудахлеб Семенов отправил полк на рискованное задание, не определившись как следует с погодой. Метеорологи наобещали золотые горы, и как всегда мимо.

Полк понес потери. Лейтенант Карпов утверждает, что видел, как ночной двухмоторный перехватчик сбил одного из наших. Вынырнул из темноты и ударил по «ДБ-3» из всех стволов. Кого сбили, неясно, но точно из нашего полка, дело было на обратном пути в районе Вулера.

Ко всему прочему приплюсовалась радиограмма с земли — англичане устроили налет на аэродром. Потерь нет, но все равно неприятно. Да еще ошибка штурмана не способствовала улучшению настроения. Нет, определенно сегодня у Овсянникова ночь неудач и неприятностей.

Остановив бомбардировщик на краю летного поля рядом с машиной капитана Иванова, Иван Маркович заглушил моторы, сорвал с головы летный шлем и напялил его на «рога» штурвала. Всё, вернулись. Живы. Можно облегченно вздохнуть и расслабиться, пока заместители не успели подкинуть работку.

Спустившись на бетонку, подполковник первым делом закурил, покосился на выбирающихся из кормового люка стрелков и огляделся по сторонам. Бомбардировщик Овсянникова сел одиннадцатым. Неплохо. Один ведомый приземлился с первого захода. Второй сейчас катится по полосе. Тоже молодец.

— Товарищ подполковник, разрешите доложить! — гаркнул неизвестно откуда выскочивший посыльный.

— Не ори, — осадил его Овсянников.

Иван Маркович глубоко затянулся, выждал минуту, наслаждаясь табачком, выпустил струю густого дыма и тихонько поинтересовался:

— Ну, что стряслось?

— Товарищ подполковник, майор Чернов ждет вас на КП.

— Пусть ждет, — не повышая голос, миролюбиво молвил подполковник.

Сослуживцы давно запомнили, что такой тихий ласковый голос командира полка предвещает бурю. Крутившиеся рядом с подполковником механики быстро сообразили, что к чему. Людей как ветром сдуло. Воентехники рассредоточились и занялись своим прямым делом — осмотром приземлившихся машин на предмет поиска повреждений и неисправностей. Посыльный робко отступил на шаг назад и вытянулся по стойке смирно.

Докурив папиросу и бросив у стойки шасси парашют, Овсянников тем же тихим голосом скомандовал солдату: «Вольно. Можешь идти». Затем подполковник в сопровождении штурмана полка зашагал к командному пункту. Обязанности командира не только и не столько заключаются в лидировании ударных групп, куда чаще приходится работать с бумагами и на телефоне.

— Ну, звонки были? — пробурчал Овсянников вместо приветствия, вваливаясь в комнату.

— Один звонок в 10 вечера из штаба. Два звонка из 11-го полка после полуночи, — механическим голосом отрапортовал дежурный.

— Доброе утро! — воскликнул Чернов, поднимаясь навстречу Ивану Марковичу — Вернулся?! Мы уж заждались, — в словах заместителя звучали такая человеческая теплота и искренность, что сердце подполковника оттаяло.

— Погода подкузьмила. Над Англией полный ажур, а как к дому подошли…

— В штаб сам звонить будешь?

— Подожди, разберусь, что вы здесь без меня натворили, и позвоню. От соседей что слышно?

— Истребители и «Юнкерсы» вернулись вечером. Обработали аэродромы на Корнуолле. Как я понял, потери у них незначительные. Хвастают, дескать, на земле чуть ли не целый полк накрыли.

— Скорее один эскадрон прищучили, — скептически усмехнулся Савинцев.

Штурман хотел было продолжить разглагольствовать о принятой у союзников моде на приписки, но ему помешал телефон. Дежурный офицер схватил трубку и приложил ее к уху. Говорили тихо или связь плохая, но в комнате были слышны только доносящийся из телефона шорох и еле слышная неразборчивая речь на другом конце провода. Лейтенант выслушал доклад, черканул что-то в журнале.

— Понял, — с этими словами дежурный положил трубку.

— С вышки передают: приближаются самолеты. С огнями.

— Наши? — Овсянников невольно напрягся.

— Похоже на «ДБ-3», — бесцветным голосом ответил дежурный, подняв на подполковника красные от бессонницы и нервного напряжения глаза.