Бомбейские чудовища

— Много, слишком много существа, Павел Мироныч, — продолжил частить Лапочкин, — например, афиша у входа в Манеж: на ней появилось имя, возможно, победителя чемпионата, а, возможно, и будущего русского олимпийца…

— Короче, мне некогда.

— Но самое главное не это. Тут такое творится, такое творится! А сколько флиртовцев! Уже Фалалея и Самсона видел, поздоровался с душкой Синеоковым, а сейчас наблюдал, как к Модестушке сам Сыромясов направился, да под ручку со своей кралей. Не сомневаюсь, и остальные фигуранты преступления вскоре пожалуют;..

— Еду, — Тернов бросил на рычаг трубку и нахмурился.

Как ему в голову не приходила такая версия? Для своих тайных сборищ преступные флиртовцы облюбовали спортивные залы! И теперь вот на чемпионат явились! Там-то легко сговариваться, никто ни в чем не заподозрит.

— Всем за мной! — скомандовал агентам Тернов и направился к вешалке.

Через четверть часа в сопровождении группы захвата он входил в многоголосое помещение Манежа. Во всех коридорах и фойе толпились сотни людей: борцы, спортивные репортеры, фотографы, художники и просто любители спорта. Перебивая друг друга, они сыпали непонятными терминами: «мост», «скамейка», «боковой пояс», «обратный пояс», звучали и известные имена: Поддубный, Заикин, Бамбула, Казбек-гора, Циклоп, Буйвол, Карло Милано. Особенно горячились фотографы, которые в такой толкотне никак не могли сделать нужных снимков.

Павел Миронович с трудом пробрался к служебному входу и занял позицию для наивыгоднейшего обзора. Многие зрители уже расселись вокруг арены на стульях и креслицах, кто-то бродил между рядов, рассчитывая придвинуться ближе к самой арене.

Сначала Тернов увидел неразлучных друзей: Самсона Шалопаева и Фалалея Черепанова. Оба расположились во втором ряду, были в порядочных костюмах и с дамами. Слева от Шалопаева сидела эффектная, смуглая женщина с орлиным профилем, пальцами она перебирала четки. Справа от Фалалея расположилась, потряхивая кудряшками, девица попроще. Она гримасничала и жеманилась, отправляя в рот шоколадные конфеты из коробки, которую держала в руках. Сам Фалалей что-то быстро строчил в блокноте.

Сбоку, в первом ряду, развалился разнаряженный Модест Синеоков, рядом с ним хлопал глазами краснощекий корнетик.

Дольше всех Тернов искал взглядом Сыромясова. И нашел его с трудом, поскольку Сыромясов делал вид, будто погружен в чтение газеты и лицо его было скрыто бумагой. Барышню рядом с ним Тернов узнал: эта она приносила в следственное управление теплые брюки для своего дорогого Мишутки.

Увидел следователь и проклятую миссис Смит, рядом с принаряженной старухой восседал, судя по лошадиному лицу и деревянной осанке, английский дипломат. Но Лапочкина около нее не обнаружил.

Восторженный гул публики побудил Павла Мироновича обратить взор к арене. Жеребьевка уже состоялась, борцы готовились в своих уборных, а пока на арене появились силачи в спортивных трико, дающих публике возможность оценить превосходно развитую мускулатуру шеи, грудной клетки, предплечий. Начались атлетические игры со штангами, гирями, гнутыми балками. С минуту Павел Миронович понаблюдал, как плотный, атлетически сложенный человек на глазах у публики свивал веревку из семидюймовых гвоздей. Потом свой номер демонстрировал кряжистый детина, с кривоватыми, похожими на бутылки ногами. Уложив на бугристые плечи длинное металлическое коромысло, он осторожно поворачивался. Фокус состоял в том, что по обоим концам коромысла, ухватившись за них руками, повисло по шесть-восемь мужиков из публики. Темп раскручивания увеличивался, мужики не выдерживали, отлетали в стороны…

Тернов с трудом оторвал глаза от арены, и вновь принялся выискивать среди публики интересующих его особ. Потом его внимание сосредоточилось на вновь появляющихся зрителях. Теперь он горел желанием увидеть в зале остальных флиртовцев и в первую очередь зловредную госпожу Май…

Наконец человек в униформе объявил первую пару борцов: негра Бамбулу, борца Коли Соколова, и Шимона Агебора, выставленного дядей Пудом. Публика взревела, зааплодировала. Но Тернов только вскользь бросал взгляд на арену, чтобы увидеть, как еврейский Самсон, почему-то покрывающийся в ходе борьбы темными пятнами, без особого труда расправляется с чудовищем из Сахары. Бамбула все чаще убегал от соперника, спасаясь на опилках за краем брезента, потом оступился, и Шимон, сделав полуоборот к негру, перебросил его через бедро и, упав на него, прижал лопатками к брезенту. Вторая пара вообще боролась под дикий шум, публика ревела, женщины вскакивали, визжали от восторга, мужчины не скрывали разочарования: любимец дам, красивый, как Антиной, итальянец Карло Милано, уложил внезапным броском через себя курносого, с торчащими черными усищами Казбек-гору. Этого зрелища Тернов пропустить не мог: Милано рванул правую руку Казбека, тот на мгновение повернулся спиной к красавчику-итальянцу, и тот поймал Казбека за задний пояс, перевернул вниз головой, и лопатки человека-горы вдавились в ковер.