Читаем Бомбейский взрыв полностью

После второго взрыва сержант морской пехоты Картер с крейсера «Сассекс» и еще трое матросов шли вдоль складов. Неожиданно они увидели индийца, который двигался, неся две пригоршни золотых безделушек и украшений. «Грабитель», — решил Картер, но пока думал, что предпринять, индиец словно во сне подошел к полицейскому и вручил ему золото. Ошарашенный полицейский взял драгоценности, не сказав ни слова.

Потом Картер заметил плачущую индианку с грудным ребенком на руках. До пояса она была обнажена, лицо и грудь залиты кровью. Картер показал ей, как выйти из доков.

Затем они повстречались с морским пехотинцем по имени Льюис, и все вместе повернули с площади налево, нашли кем-то брошенную машину, пытались ее завести, но безуспешно. За углом они наткнулись на паровой каток, который, похоже, был неповрежден. В 2 м от него они заметили труп крупного мужчины в белоснежной полотняной форме. Картер предположил, что это — либо полицейский, либо пожарный и, по-видимому, европеец. Человек лежал на спине. На одежде не было ни капли крови, но от лица осталась лишь нижняя челюсть. Внутренняя сторона черепа, блестящая и розовая, напоминала нутро морской раковины.

От столь ужасного зрелища друзья содрогнулись. Им было ясно, что человек находился не более чем в 50 м от них, когда его убило.

— Ему уже ничем не поможешь, — сказал Картер, — пойдем.

Они обогнули еще один угол и вышли на Фрере-роуд. Неподалеку стоял пустой грузовик.

— Давай попробуем его завести, — предложил Картер.

— А ты умеешь водить машину? — спросил Льюис.

— Сумею, если только она заведется, — ответил тот.

Они залезли в машину, и Картер сел за руль. Грузовик завелся с первой же попытки, и все поехали к докам.

Не проехав и 30 м, они увидели лежавшего на дороге человека. Картер остановил машину и выпрыгнул. Это был мужчина, ему оторвало одну ногу и ступню другой, но он был в сознании и стонал. Моряки осторожно положили раненого в кузов и решили отвезти его в госпиталь. Пришлось повернуть назад, в город.

Еще дважды они останавливались и подбирали тяжелораненых индийцев. Дорога была завалена обломками, по обе стороны ее полыхали дома, оборванные трамвайные провода кольцами лежали на проезжей части. При въезде в город Т. Льюис схватил Картера за локоть:

— Я только что видел трех бежавших человек, вдруг из них посыпались голубые искры, и они рухнули.

— Это от трамвайных проводов, — с грустью сказал Картер, — их убило током.

Неожиданно Картер заметил, что полицейский на дороге неистово машет им руками, показывая, чтобы грузовик повернул направо. Картер крутанул руль, и машина резко вывернула. У него даже дыхание перехватило, когда грузовик переезжал через скрутившуюся в кольца груду проводов, но потом он сообразил, что шины служат неплохими изоляторами. Еще некоторое время они ехали по направлению к городу.

— Эй, Серж, этот чертов грузовик горит! — изумленно закричал Льюис.

— Всего-то? — спросил Картер, — это не должно нас волновать. Правда, через несколько минут они почувствовали, что им жарит спины — оба были без рубашек.

— Попробуем где-нибудь встать и разгрузиться, — сказал Картер. Вскоре за перекрестком на углу он увидел пожарную станцию, остановился, выпрыгнул из машины и побежал внутрь здания.

— Мой грузовик горит, я не могу дальше ехать, — прокричал Картер, — а в кузове несколько раненых. Можете вы отвезти их в госпиталь?

Четверо пожарных вышли из здания и пригнали машину. Увидев трех раненых, они отпрянули назад. Картеру и Льюису пришлось самим перегружать их из грузовика в машину. Пожарные поехали в госпиталь. Морские пехотинцы вернулись к грузовику. Пламя уже лизало борта и заднюю часть кабины. Они пошли пешком и встретили двух британских моряков.

— Нам нужен транспорт, — обратился к ним Картер.

Вчетвером они обыскали улицы, наконец нашли. Один из матросов тут же сел за баранку, другой, по пути оглядевшись, воскликнул:

— Эй, это же полицейская машина!

— Значит, мы стянули то, что надо, — ухмыльнулся Картер. Четверо поехали назад к докам. На Фрере-роуд стоял полицейский кордон, но они миновали его, не останавливаясь, а лишь прокричав «Королевский флот!»

Было решено, что лучше всего выдать себя за вспомогательную единицу «скорой помощи», и машина стала кружить в поисках пострадавших. А ехать за ними далеко не надо было. Время от времени они въезжали в зону пожаров, браво выкрикивая «Королевский флот!», когда их кто-нибудь пытался остановить. За каждую ездку матросы привозили трех-четырех раненых и передавали их тем, кто стоял за кордоном. Когда они возвратились в третий раз, женщина, сидевшая за рулем «скорой», окликнула Картера.

— Ну как там? — спросила она.

— Мясной рынок, — ответил Картер.

— Наши пять машин «скорой» стоят тут уже два часа, а полиция не пропускает через кордон, — сказала женщина, посмотрев через плечо на кольцо полицейских.

— Нас они не останавливают, — сказал Картер.

— Значит, — лукаво произнесла женщина, — я могу пристроиться к ва шей машине сзади и проехать?

— Конечно, следуйте за нами, — ответил тот.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное