Бомж детектив

– Что же тут странного? У очень многих людей есть дядюшки. Замечу – и тетушки. А уж бабушки и дедушки…

– Все, все, я понял, – Я поднял руки вверх и наклонил голову. – Был неправ, исправлюсь.

– Верю сын мой. Итак, слушай.

История первая и вторая (могила и церковь)

«Есть у меня любимый дядюшка. Не то, чтобы он был действительно моим любимым дядюшкой, но с детских лет при встрече мне приходилось выслушивать одну и ту же фразу: «Поздоровайся с любимым дядюшкой».

Я настолько к этому привык, что со временем и сам стал называть его любимым.

Он был большой любитель рассказывать разные истории из своей жизни. Все истории отличались таким колоритом красок и форм, что временами приходила мысль о сомнительности всего рассказанного. Тем более все, что случилось с моим дядюшкой, произошло почему-то в его бурной юности или немного позже, а последние десять лет как бы выпали из поля зрения моего родственника.

Все свои истории он начинал словами: «Когда я был молодой, высокий и красивый …». Обычно истории рассказывались за столом во время какого-нибудь праздника. Выпив рюмочку водки и немного закусив, дядюшка предавался своим воспоминаниям. Как-то, против обыкновения, за столом долго не было слышно его несколько возбужденного голоса, но вот раздалось легкое покашливание, и мы обратились в слух.

– Когда я был молодой, высокий и красивый, то жил я в деревне и был счастлив как все молодые люди в пору своей юности. Пять лет назад, закончилась война, и мне казалось, что жизнь прекрасна. Километрах в десяти от нашей деревни находился небольшой городок, который был сильно разрушен во время войны, но довольно-таки быстро восстановлен силами пленных немцев. Когда их дразнили фашистами, то они не обижались, а говорили, что они не фашисты, а просто солдаты.

По этому поводу: знавал я одного человека, который рассказывал про своего знакомого, как тот в непонятное время 1917 года был одновременно членом трех партий, в том числе и большевистской. Он даже подумывал о вступлении в ряды четвертой партии, когда большевики взяли власть и все его сомнения относительно того, в какой партии быть отпали сами собой. Он стал только коммунистом. Правда, во времена гражданской войны, находясь на занятой белогвардейцами территории, если его спрашивали: «Ты большевик?», то он с возмущением заявлял:

– Я член партии конституционных демократов.

Или,

– Я член партии социал-революционеров.

В зависимости от того, кто его спрашивал. В особо критических случаях он оказывался и вовсе беспартийным.

Так вот, в один из вечеров я направился в клуб, который находился в городке, на танцы. Любил я в молодости потанцевать, особенно с хорошенькими девушками. Если я сейчас танцую по высшему уровню, вы это знаете, то можете себе представить, как я отплясывал раньше.

В клубе народу было много, в основном городские ребята. Все девушки, естественно, хотели танцевать только со мной. Моя неотразимая красота и природная галантность действовали на представительниц прекрасного пола как удар грома в ясную погоду. Обычно они скапливались около меня в надежде, что я обращу на них хоть толику своего благосклонного внимания.

Дело доходило даже до того, что девушки кидали между собой жребий – кому первой разрешалось пригласить меня на танец. Правда, это еще не гарантировало моего согласия, но позволяло как-то упорядочить стихийность приглашений на очередной танец.

Сами понимаете, что все вышеизложенное отнюдь не приводило в восторг

других юношей, которые не обладали хоть частью моих достоинств. Я об этом подумал только тогда, когда человек пятнадцать пригласили меня выйти на улицу и обсудить создавшееся положение. Человек я не робкого десятка, силенка у меня была и в молодости, мой правый удар обладал сокрушительной силой и поэтому я совершенно спокойно вышел из клуба.

Увиденное заставило содрогнуться даже мое мужественное сердце. Казалось, меня поджидали все парни города. Лица их были испуганы – они понимали, с кем имеют дело, но их было много и чувство толпы поднимало их настроение. Стиснув зубы, собрав всю волю в один комок гнева, я ринулся в бой. Эти молокососы полетели от моих ударов направо и налево. Атака следовала за атакой, и я уже видел луч победы, но здесь появилось подкрепление у моих соперников, вооруженное древним оружием, называемым дубинами. Я всегда хорошо относился к своему здоровью и поэтому решил оставить поле боя победителем. Короче, я бросился бежать.

Бежал я легко и свободно, и вскоре мои преследователи остались далеко позади. Лишь отдельные нестройные крики долетали до моего слуха. Но потом и они перестали быть слышны. Неблизкий путь мой до родной деревни пролегал через кладбище. А так как время близилось к полуночи, то я решил преодолеть этот участок по возможности быстрее. Перепрыгивая через могилы и огибая кресты и деревья, легкий как ветер, несся я подобно благородному оленю.