Бомж Вера (СИ)

В ответ раздался смех. Вытерев выступившие слезы, дама ответила:

— Ну прям Марк Твен! Принц и нищий! Бомж Вера и галантный миллионер! Кстати, меня Верой зовут.

— Толян. Анатолий, значит.

— Ах, Толян! Понятно.

— Что тебе понятно?! — Меня начинал злить этот тон. Собеседница, находясь по сравнению со мной в полном дерьме, держалась так, будто все наоборот! — А? Что понятно?!

— Да не злись ты! — Вера говорила тихо, примирительным тоном. — Сам подумай, не часто мне попадаются собеседники. Просто ты подтвердил мою догадку, что вышел сам из братков. Толян, Вован, Димон… — И опять этот взгляд, пробирающий до костей.

— Что?! Что ты сказала?! — Я подскочил к бомжихе, но та не испугалась. На меня смотрели все те же умные, быть может слегка ироничные глаза.

Через секунду я пришел в себя и, усмотрев в сторонке пустой деревянный ящик, поставил его рядышком с бомжихой и присел.

— Толян, Вован и Димон — это верхушка нашей бригады. Это было давно. И… мне кажется знакомым твой голос. Кто ты?

— Бомж Вера. — Она говорила все так же тихо, а взгляд стал задумчивым. — Это совпадение, Толенька. Твое имя ты сам мне назвал, а Вован и Димон — одни из самых распространенных имен. Разве не так?

— Толенька… Так называла меня мама. Давно это было…

— А жена что же?

— А жена… — я досадливо крякнул. — Мы встречались с тобой раньше?

— Нет, — Вера улыбнулась.

— Кто ты? Расскажи о себе. Кто твои знакомые. Ну, те, которые антиквариат собирали.

— Та женщина умерла, и рассказывать о ней нечего. А перед тобой бомж Вера. Летом живу здесь, зимой — в подвале.

— Тебе негде жить?

— Почему негде? — Ее удивление было искренним. — Говорю же, летом здесь, зимой — в подвале.

— Но у людей обычно есть дом.

— И это главное?

— А разве нет?

— Хм. Допустим, есть дом, а в нем что?

Удивительно, но она повторяла мои недавние мысли.

— Ты хочешь сказать, что тебе вот здесь — на вонючем асфальте — лучше, чем мне?

— Это твои слова, Толенька. Но, думаю, ты прав. По крайней мере, я счастлива.

— Счастлива?! Ты?! Под дождем, на ветру, ни поесть, ни посс… Короче, ничего!

— Почему? Сегодня ты меня накормил — я и счастлива. Много ли надо человеку? Зато я не гоняюсь за людьми на автомобиле и не желаю им смерти. — Взгляд! Господи! Опять этот проникающий в душу взгляд.

— Ты, кстати, не спросила, что с тем ботаном.

— С ним все в порядке. Я по тебе вижу.

— По мне? И что у меня такого?

— Глаза. Льдинки уплыли.

— Какие льдинки?! Что ты несешь?! — Я опять начал «закипать».

— Я бомж — мне простительно, — в Вериной улыбке сквозила легкая ирония. — Что у тебя с женой, Толенька?

— Да ничего хорошего. Я ей сегодня в зубы дал.

— Ох…

— Осуждаешь? Она меня козлом назвала. Я не могу терпеть таких слов. Пусть учится базар фильтровать!

Вера молчала. Это безмолвие было слишком тягостным для меня.

— Что? Что ты молчишь? Я не прав?

— Ты сам прекрасно знаешь ответ. Нет?

Я опустил голову вниз и задумался. Она права. Странная женщина — внешне самый обычный бомж, но откуда столько опыта и мудрости?

— Что мне делать?

— У тебя дети есть?

— Да, сын Пашка, три годика.

— Тогда спасай семью, Толенька. Или хочешь оставить сына без отца? Сам-то ты сможешь жить без Пашки?

— Нет! — Сама мысль потерять сына была для меня ужасной. — Сын останется со мной, а эту стерву я просто выкину из дома!

— Интересная мысль, а, главное, оригинальная. — Вера почти смеялась. — Знаешь, сколько мужиков думают так же как ты? И, знаешь, чем это заканчивается? Заканчивается все милой судьей. У нас же большинство судей — женщины. И эта судья из принципа не отдаст тебе ребенка. И денег твоих не возьмет.

— Но что мне делать? Людка просто невыносима!

— Ты ее любил, когда женился?

— Безумно.

— И что? По-твоему она за несколько лет стала другой? Так не бывает. Скорее всего, раньше ты замечал в ней все хорошее, а на плохое закрывал глаза, а теперь наоборот. Попробуй посмотреть на нее трезво, отбросив злобу и обиды. И не забывай, ты мужик, а она, — Вера вздохнула — баба. Как угодить женщине, надо рассказывать?

— Не надо, я поехал.

Я сильно устал. Безумный день. Вера… Разговаривать с ней мучительно! То, что она говорит, очень сложно принять, но это правда, не согласиться с которой невозможно!

Я притормозил в начале Брянской улицы, рядом Киевский вокзал. Зачем я сюда приехал? А, ну да! Цветочный рынок! Пока я думал о своем, «автопилот» сделал свое дело. Ну что же… Мириться, так мириться.

Дома Людка немного «подулась» для порядка, но потом лед растаял. Цветы и новые сережки с брюликами загладили тяжелые воспоминания об утреннем скандале. Мы уложили Пашку, поужинали и отправились в спальню. Жена в этот раз была такой же изобретательной, как в самом начале нашей совместной жизни.

Мы лежали в кровати, наслаждаясь блаженной опустошенностью. Я закурил, выпуская к потолку ровные колечки дыма.

— Люсён, мне давно не было так хорошо с тобой, — я прижал жену к груди.

— И даже с новой любовницей бомжихой? — Жена рассмеялась.

— Да ну тебя! — Я говорил шутливым тоном, не хотелось портить такой дивный вечер.