Бонна

Однако так никого и не дождалась. Видимо, Ильтар говорил правду, и у Барента в самом деле есть на сегодня более важные дела, чем таскаться хвостиком за строптивой донной.

Девушка хмуро усмехнулась, поправила на ходу прическу и пошла в детскую. Менее всего ей сейчас хотелось угадывать причины необычного поведения Барента. Как ни странно, но она не чувствовала перед ним ни вины, ни неловкости, какие обычно испытывала, отказывая настойчивым кавалерам. А их было за этот год не так уж мало, и каждый раз, придумывая причины для отказа, Лиарена в глубине души знала, насколько они лукавы.

Донна сердито засопела, сообразив, в какую сторону постепенно поворачивают ее размышления, встряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли, и решительно распахнула дверь, надеясь, что Устина с Бертом не слишком сердятся на нее за чужой обман.

А шагнув в комнату и едва разглядев женщину, вместе с няней переодевающую Карику штанишки, замерла на месте, не веря своим глазам.

– Матушка! – Возглас получился резким и жалобным, как крик чайки, и дорина Майрена тотчас бросилась к девушке, оставив внука заботам Устины.

– Лиа… доченька… как похудела… и бледненькая… плохо кормят? – бормотала дорина, крепко обнимая девушку одной рукой, а другой успокаивающе похлопывая ее по спине. – А мы привезли твой любимый пирог…

– Кто это – мы? – всхлипнула ей в ухо донна, внезапно обнаружив, что матушка почему-то стала ниже ее ростом.

– Дорина Майрена приехали вместе с вашим батюшкой, – деликатно подсказал сияющий довольством камердинер.

– А где он? – растерянно оглянулась Лиарена, желая поскорее поздороваться с отцом.

– Пошел погулять, осмотреть хозяйство, – простодушно пояснила матушка, и донна не смогла сдержать лукавой усмешки.

А когда заметила ехидную ухмылку Берта и сообразила, насколько совпали их выводы, и вовсе развеселилась. Батюшка за время своей прогулки заметит все недочеты и недоделки, но никогда не станет ни кричать на управляющего, эконома и их помощников, ни метать в них свирепых взглядов. Молча прогуляется по поместью, а после соберет всех в кабинете или столовой и начнет задавать вежливые вопросы тихим, добродушным голосом. И после этой беседы на своих должностях останется едва ли половина челяди, еще вчера считавшей свою жизнь устроенной непоколебимо, словно обитель магов. И опять же никто не будет ни выгонять, ни наказывать нерадивых слуг. Сами вдруг припомнят старые болячки, требующие переезда к морю, либо дальних тетушек, давно звавших погостить годик-другой.

– Матушка, – едва подумав о магах, спохватилась Лиарена, – мне нужно тебе кое-что рассказать…

– Ну, немного меня уже просветили Берт, – светло улыбнулась дорина и оглянулась на Устину, – и его милая женушка. Я так рада, уж и не надеялась увидеть нашего упрямого бобыля при супруге. А где твоя комната?

– Проходи сюда, это спальня, – распахнула двери донна. – А дальше гостиная и кабинет. Раньше это были покои дорина, но он уступил… на время.

– Уютно, – оценила комнату дорина, плотно закрывая за собой дверь. – Если ты не возражаешь, посидим в гостиной.

– Как желаешь. Я сейчас позвоню, прикажу принести чаю.

– Не нужно, – мягко остановила ее мать. – Скоро обед, не хочу портить аппетит. Лучше расскажи о себе… сама знаешь, как мы волновались. Нарочно придумали повод, чтобы ехать мимо, не стоит злить старейшин открытой поддержкой. Они и так на Тайдира злы – выставил знатных донн как простолюдинок.

– Так ведь монстры же! – оскорбилась за дорина Лиарена. – Или лучше было бы, чтобы они донн сожрали?

– У них свои сведения, – вздохнула Майрена, пристально рассматривая дочь. – Так о чем ты сказать хотела?

– О магах, – виновато потупилась донна. – Они все-таки рассмотрели мой дар, и теперь я там учусь… в обители. Вот амулет защитный. И Дили там, я полчаса назад с ней разговаривала… Матушка! Да не волнуйся ты так… где твое успокаивающее? Сколько капель? А у Дили все хорошо, очень хорошо. Вит любит ее без памяти, на руках носит… и Карика я сегодня на ночь туда брала, она с ним понянчилась… Ну не плачь же ты так! Вот… выпей снадобье…