Бонус для монсеньора

Кире и самой стало жутковато. Этот дом, показавшийся ей с улицы таким симпатичным, вдруг стал нагонять на нее страх. Пусто. Но при этом на плите что-то варилось. Подойдя к ней, Кира сунула любопытный нос в кастрюлю. Тут булькала картошка в мундире. И яйца. Одним словом, ничего интересного.

– А ну! Стоять на месте!

От грубого голоса, прозвучавшего в комнате, Кира сильно вздрогнула. И крышка от кастрюли, вырвавшись из ее рук, полетела на пол. И гремя, завертелась волчком.

– Вы кто такие? – продолжил голос, дождавшись, когда крышка закончит свою пляску и затихнет.

– Мы… Нам нужен хозяин этого дома.

– Да. Мы к Геннадию Заливному приехали.

Голос засопел.

– Приехали, значит. А он вас звал разве?

Голос звучал уже не так сердито. И подруги рискнули обернуться. У порога стоял крепкий, не старый еще мужчина. И, широко расставив ноги, в упор смотрел на подруг. В руках у него было охотничье ружье. А у ног вертелся спаниель. Пес оказался куда приветливей хозяина. И тут же прибежал знакомиться с подругами. Обнюхав их, он завилял обрубком хвостика, выражая готовность считать девушек своими гостьями.

– На место, дуралей! – рассердился на него хозяин. – А вы стойте, где стоите.

Окрик относился к подругам. Не сводя с них настороженного взгляда, хозяин поднял крышку, вернул ее на место и лишь после этого соизволил кивнуть гостям.

– Ну, пошли. Поговорим, коли приехали.

– Так вы и есть Геннадий Заливной?! – обрадовались девушки.

– Он самый!

– И вы служили начальником колонии в Вологодской области?

– Было такое.

– А шахматы у вас есть?

Если господин Заливной и удивился, то виду не подал.

– Есть у меня все, – заверил он подруг. – Думаете, если я в глухомань забрался, то уж и от цивилизации совсем отстал?

– А разве нет? У вас и телевизора нет!

– Телевизора у меня нет, это верно, – подтвердил Заливной. – А на кой он мне, если я почти весь сезон в лесу провожу? Да и не показывают там ничего дельного. Я про природу и про животных зимой сериалы смотрю. «Живая природа», «Мир обезьян», «Дикие кошки». Знаете таких?

Подруги молча кивнули. Начав рассуждать про природу, Заливной заметно подобрел. И подругам не хотелось, чтобы это состояние у него прошло.

– Ну, так вот, зимой кино смотрю, а в сезон по лесу шастаю. Ружье, пес, пара ножей, палатка с зажигалкой и – вперед. До самых лютых морозов, бывает, не прихожу домой. И нужно мне все время из-за телевизора беспокоиться? Что без присмотра стоит, да любой лихой человечек его с собой прихватить может?

– А вам в лесу одному не страшно? Звери, дикие места, топи.

– Это людей бояться нужно, – наставительно произнес Заливной. – А звери они без нужды не обидят. Ты по их законам живи, и они тебя не тронут. Да и ружье у меня есть. С ним ничего не страшно.

– А если заблудитесь?

Заливной презрительно скривил губы, демонстрируя, что это уж точно не проблема.

– Так, а я что-то не понял, вы ко мне насчет охоты расспрашивать приехали? – поинтересовался он. – Из журнала? Или просто для забавы проводника присматриваете?

– Нет, нет, – замотали головами подруги. – Мы к вам совсем по другому делу.

– Интересно будет послушать. И зачем же такой угрюмый старик вроде меня мог понадобиться сразу двум красивым девушкам?

Это был весьма неуклюжий комплимент, но подруги все равно приободрились. Если Заливной хочет с ними подружиться, значит, дело идет на лад.

– Мы к вам по поводу шахмат! – выпалила Леся.

– Не понял, – покачал головой Заливной. – Почему ко мне? Я – охотник. И шахматами никогда особенно не увлекался.

– Но ведь играли?

– Было дело, двигал фигуры. Но без особого азарта. И высот никаких в этой игре не достиг.

– Но шахматы у вас есть?

– Тьфу ты! – с досадой сплюнул Заливной. – Ну, есть. Да что с того? Оттого, что у меня шахматная коробка имеется, я лучше играть ведь не стал!

Но подруги, уже не обращая внимания на его ворчание, воскликнули:

– Покажите! Покажите нам их!

– Что показать?

– Шахматы!

– Где же я их вам возьму? Они у меня на городской квартире у дочки лежат.

О-о-о! Какой облом! Снова куда-то ехать. А счастье, казалось, было так близко! Но раз уж нет самих шахмат, следовало выяснить, стоило ли ехать к дочери Заливного.

– Точно лежат? Она не могла их продать?

– Вот еще! Никогда Танюшка мою вещь без спроса не тронет!

– Ну а вдруг их у нее украли?

– Вдруг бывает… сами знаете, что бывает.

– Но это те самые шахматы, которые подарили вам и еще двум вашим коллегам во время инспекции в одну колонию?

– Я бы не стал называть это инспекцией, – ухмыльнулся в густые усы Заливной. – Скорее это был дружеский визит. Но верно, шахматы нам тогда там подарили. А вы-то откуда про то знаете?

– Нам Зинаида Митрофановна рассказала.

– Зиночка? – оживился Заливной. – Дочка Гремяко? А она тут с какого боку?

– У нее ведь тоже была шахматная доска. Досталась от отца.

– Верно. Мне подарили. Митрофану Гремяко. И третий с нами был. Колька Стусевич, царствие ему небесное.

– Почему? Он умер? Его убили?

Заливной снова скривился.

– Ну и фантазия у вас, девки! С чего вы такую дурь в голову взяли? Никто его не убивал. Сам скончался. Тихо, спокойно, в собственной постели. От старости.