Бонус в наследство

   – Тебе надо было сказать «идите с богом», – покряхтывая и постанывая, сказал Деми.

   – «Проваливайте с богом» будет точнее, – хмыкнул Микки.

   До дома Рена и Деми добрались уже без приключений. На сегодняшний день их уже было достаточно.

   Только когда они вышли на свет, Рена увидела, что за ухом у Деми здоровенная ссадина от кастета, костяшки пальцев изрядно сбиты, а из носа течёт кровь. Сама она отделалась порванными чулками и сбитыми коленями, а это, пожалуй, были не слишком страшные отметины.

***

– Почему? – спросила Рена, смывая с головы Деми кровь.

   – Что?

   – Почему ты раб?

   – Ну… это всего лишь последствия моего опрометчивого шага, – ответил парень.

   Он сидел на табуретке в спальне, а Рена суетилась вокруг с миской и тряпкой. Иногда Деми тихонько шипел, когда его хозяйка слишком усердствовала.

   – Видишь ли, я впервые в жизни решил попробовать жить честно! И что вышло? Твой папаша, уже одной ногой в могиле, воспользовался, видимо, твоим отсутствием дома, побежал играть с подозрительными личностями… слушай, он вообще в своём уме был? Выиграть вот это всё и меня в придачу, завещать тебе и помереть! Надо же такое учудить! Айййй, ты чего?

   – Извини, что мало досталось, – сердито сказала Рена. – Конечно, он не собирался умирать. А в остальном почти правда: он был уже ужасно болен тогда. И я не знаю, зачем это всё… Но только ты мне не говори, что он был не в своём уме. Он умер… не безумным. Но ты не ответил. Ты босяк. Твоя бабушка – одна из тех, старых босяков узких улиц. Ты не можешь быть рабом, но ты раб. Даже если ты попал сюда, ты мог бы просто удрать в свой квартал и жить там.

   – Я им чужой. Давно, со смерти мамы.

   – Отчего она умерла?

   – Заболела. К уличной пыли ходит только один доктор, ну так он не успел, - Рена услышала, как Деми тихонько фыркнул.

   – Но почему ты им чужой? Как это случилось? Они за что-то выгнали тебя?

   – Слишком много вопросов, миа! – поднял руки Деми.

   Рена тут же вцепилась в одну из них:

   – Надо промыть и обработать мазью!

   Деми закатил глаза.

   – Андреа меня выгнала. Меня и мою тётю. А Микки помогал. Его уже возвели в сан к тому времени, и я, сказать по чести, боялся, что он проклянёт меня…

   – Микки – священник? – Рена вспомнила последние слова Деми, обращённые к Микки. – Не похож!

   – Он не из братства Спасителя, - пожал плечами Котт. – Он служитель Баиги.

   Рена про Баиги слышала, что говорится, краем уха – кажется, то было божество бродячего народа Ба, что давным-давно перестал существовать. Видимо, кровь Ба текла в жилах некоторых босяков, вот отчего они так любили свободу.

   – Ну хорошо, - Рена посмотрела на собственные раны, – а теперь иди, мне надо заняться своими коленками. Жаль, что чулки испорчены!

   – Тебе чуть жизнь не испортили, а ты чулки жалеешь, – сказал Деми. – Хочешь, я помогу тебе?

   Рена пожала плечами. Расценив жест как согласие, Котт усадил девушку на кровать, встал на колени и принялся осторожно снимать рваные чулки, присохшие там, где выступила кровь. Ссадины оказались не такими уж и страшными, как можно было судить по боли. А прикосновения Деми были деликатными, даже нежными.

   – Прости, - сказала Рена.

   – М?

   – Я назвала тебя рабом. При всех. Они ведь не знали? Думали, что ты сан?

   – Не знаю, что они подумали, – ответил Котт, аккуратно промакивая влажной тряпкой ноги девушки, – но хуже, чем они уже думали обо мне, всё равно быть не может. Если и можно было пасть ниже пыли – я уже упал.

   Его тёплые пальцы, придерживавшие правую ногу Рены, которую он обрабатывал, ласково погладили кожу под коленкой – щекотно и в то же время приятно. Девушка подумала, что, если он продолжит, она не будет против. И даже уже представила, что вот сейчас эти чуткие и ласковые пальцы пойдут выше, к бёдрам, потянутся к трусикам, осторожно отодвинут ткань в сторонку. Она прикрыла глаза и улыбнулась. Нет, она бы не стала на сей раз кричать «отвали» или ругаться на забытом всеми, кроме уличной пыли, языке.

   Но Деми лишь нанёс мазь на колени Рены и поднялся с пола.

   – Нам надо выспаться, – сказал он. – У нас сегодня опять, значит, был слишком весёлый денёк, да?

   Рена удивлённо посмотрела на него и кивнула.

   – Слишком весёлый, – нехотя согласилась она.

   Уже на грани сна ей вспомнилось, что она хотела протереть пыль на раме портрета арана Моосса, но так и не сделала это. Не забыть бы завтра!

ГЛАВА 21

Если твой недруг сделал тебе одолжение или, хуже того, подарок – самое время задуматься, в чём подвох. Не стоит радоваться уступчивости врага или его щедрости: подаренный плод может быть отравлен, услуга может обернуться ловушкой, а…

   А одолженная машина – мобилем, модным двадцать пять лет назад, но теперь стоящим на спущенных колёсах и с гнилой начинкой.

   – Ого, – сказал Деми, обходя вокруг старой машины. - Каков раритет! Если это наследство твоей сестрицы, могу ей только посочувствовать.

   – «Голубь» не её наследство, - с негодованием сказала Рена. - Это старый мобиль, он уже тут лет десять стоит без дела. А новый она, видимо, забыла сюда поставить.

   – Или не забыла, – мурлыкнул Котт.