Бонус в наследство

   Он показался очень маленьким, очень тихим и невозможно родным. Возвращение домой. В свой уголок, который, пусть и не слишком красивый, обладал надёжными стенами, крепким потолком и прочими зримыми и осязаемыми достоинствами. Остальное казалось таким же легковесным и ускользающим, как воздушный змей над башенкой особняка вице-мэра.

   – Что теперь? – повторила Рена.

   – Я не знаю, – растерянно ответил Деми.

   Девушка медленно разулась, скинула красное пальто и чёрную шляпу, умылась в спальне из кувшина над старым тазиком. Всё это Котт угадывал по звукам. Сам он и с места не сдвинулся, даже не скинул куртку и ботинки.

   Рена вывела его из ступора, просто подойдя и дёрнув за рукав.

   – Я тоже не знаю, как быть и что делать дальше, – сказала она. – Давай просто доживём до твоего освобождения? Я могу устроиться на какую-нибудь службу…

   Деми с досадой лягнул ни в чём не повинную стенку. Как же всё неудачно сложилось! Столько всего в один день – и ни малейшего везения, кроме разве что их побега с места происшествия… И снова укололо: а что бы ты делал дальше, если бы всё пошло так, как надо? Что бы ты делал один, без Рены? Как бы ты вёл себя сейчас, если б у них всё получилось и аран Гедеон увёз бы девушку в свои владения?! Что бы ты думал в то время, как они там вдвоём, торопясь, срывали с себя и друг друга одежду, изучали друг друга, познавали всё дальше и глубже?

   Котт едва не взвыл. В ушибленную ногу запоздало вкралась боль. Как же глупо…

   Но Рена была рядом. Он зарылся пальцами в её густые волосы. Прижался губами к её влажному лбу. Обхватил тонкую талию, чтобы сделать её ещё ближе к себе. Она не сопротивлялась. Только прерывисто вздохнула, когда он поцеловал её в губы.

   – Я не смогу снова отказаться от тебя, - сказал Деми. – Было наивно думать, что я смогу тебя отдать.

   – Наивно, - легко согласилась Рена. – Знаешь… он даже не умеет танцевать.

   – Ты хочешь танцевать? – удивился Деми.

   Рена засмеялась. Смеясь, она расстегнула на нём куртку, скинула её на пол, потащила Деми за собой к маленькому столику, где завела граммофон. Ей даже не потребовалось устанавливать пластинку – в прошлый раз никто из них не позаботился, чтобы убрать драгоценный диск с голосом Викки Делира в серый конверт.

   – Я устала, ужасно хочу есть, умираю от боли в ногах, - перечислила девушка, – но хуже всего будет умереть раньше, чем ты станцуешь со мной.

   – Значит, давай станцуем, – растерянно согласился Деми.

   Меньше всего на свете ему хотелось сейчас танцевать, да ещё под эту нервную, прерывистую, неспокойную песню. Но он был рад, что Рена здесь, что она не отвернулась от него, хотя могла бы… что она не хохочет в истерике и не проливает слёз, а – вот чудо! – хочет танцевать. Значит, они будут танцевать. Чудно это всё, конечно. Сколько ещё в ней, славной маленькой девочке, сюрпризов? Что она придумает в следующий момент? Её разум работал не так, как у мошенников и аферистов. Но зато у Рены было важное свойство: она являлась самым нелогичным и непредсказуемым существом, которое Котт когда-либо видел.

   Музыка между тем разворачивалась, как бутон раскрывается навстречу солнцу, голос Викки креп и набирал силу и страсть. Рена спрятала лицо на плече Деми, обняла обеими руками. Танцевала она совершенно невпопад мелодии – просто обняла и покачивалась, почти не сходя с места. Не выдержав тугого ритма, настырно диктующего двигаться совсем иначе, Деми взял Рену за правую руку, которую с трудом отнял от собственной спины. Его тело само собой вытянулось струной. Подбородок вверх, плечи расправлены, и весь он – словно жёсткий каркас, на который натянуты жаждущие движения мышцы. Рена встрепенулась и выпрямила спинку. Деми почувствовал лёгкую дрожь и, наплевав на положенную дистанцию шириной в ладонь, взял девушку за талию и прижал к себе как можно крепче.

   Так, скованные общим на двоих безумием пламенного танца, они и двигались теперь. Не отрываясь друг от друга, спаянные в одно. Глаза в глаза, и будь что будет. Не успела кончиться первая песня, как волной накатила другая, ещё более ритмичная, хоть и не быстрая, и под эту песню Рена впилась Деми в губы. Не прекращая танца, он расстегнул пуговки на спине её платья, а затем мягко толкнул девушку к столу. Она словно того и ждала, с такой готовностью повела плечами, отчего платье само упало на пол, и с такой нежностью посмотрела на Деми.

   – Я всегда могу остановиться, - сказал он. – Если ты прикажешь.

   – Я приказываю не останавливаться, – ответила Рена. - Я прошу не останавливаться.

   Стол плыл, покачиваясь, словно корабль, а музыка спустя какое-то время смолкла, уступив тихому шуршанию иглы о внутреннюю кромку пластинки. Потом исчез и этот звук: кончился завод граммофона. И остались лишь тихие звуки любви.

ГЛАВА 31

Время – такая штука, которая может зализать любую рану, нанесённую её же клинками. Оно калечит, сминает тебя, словно ненужную бумажку, а потом вдруг расправляет… и ты обнаруживаешь дивной красоты рисунок там, где раньше были кровавые раны. Неверно было думать, что время не лечит… просто лечение иногда бывает ещё похуже болезни.