book1975

Вместе с женой Бориса Павловича Ниной Николаевной мы решили показать его одному старому врачу, в чье искусство и знания я очень верил. Этот врач не имел высоких званий, я познакомился с ним во время блокады, он тогда работал в санчасти Смольного и спас много людей. И вот мы с врачом приехали в Борису Павловичу домой. Несколько часов продолжался внимательный осмотр, затем старый доктор сел к столу и долго писал.

—      Хотите жить? — обратился он в заключение к Константинову. — Тогда вот вам программа. — И подал свои рекомендации.

Примерно через год, почувствовав себя хуже, Борис Павлович признался мне:

—      Очень жалею, что не смог вьполнить советов того доктора.

Не смог, потому что был захвачен, увлечен своей многогранной работой, и на этой работе егорел. Я не знаю, спасли ли бы его рекомендации старого врача недуг был тяжелым, но продлить свою жизнь Константинов бесспорно мог, если бы больше берег ее. Но он умел заботиться о ком и о чем угодно, только не о себе.

В последний раз я видел Бориса Павловича 5 июля 1969 года, накануне его шестидесятиетия. Он лежал тогда в больнице, а мне понадобилось срочно уезжать в Москву, и я решил поздравить его заранее. Лечащий врач разрешил пробыть в Палате лишь три минуты, — больной был слишком слаб. Я поставил на стол букет роз — цветов, которые Константинов очень любил. Он слабо улыбнулся, молча выслушал мои пожелания доброго здоровья и многих лет жизни. У него оставались уже не годы, а дни. 9 июля Борис Павлович скончался.

В моей памяти Борис. Павлович-остался не только как крупнейший ученый, но и как обаятельный человек, внимательный, заботливый товарищ, умевший помочь другим, поддержать в трудный час. Навсегда запомнилось сердечное участие, которое Б. Л. Константинов принимал во мне в то время, когда продолжительная болезнь уносила спутницу многих лет моей жизни Анну Михайловну. Борис Павлович тогда часто навещал наш дом, старался ободрить, отвлечь от тяжких дум. Его энергичную поддержку я ощущал и в другие сложные моменты моей жизни.

В 1963 году я подучил лестное предложение возглавить низкотемпературный центр в Институте физики Казахской Академия наук. Из Алма-Аты прилетели три академика и стали соблазнять меня широчайшими возможностями, которые открываются там. Новый центр надо было, в сущности, еще налаживать, организовать исследования, как мы это сделали в Ленинграде. Предложение исходило от президента Академии наук Казахской ССР академика К. И. Сатаева. большого ученого, которого я очень уважал.

Меня соблазняли всячески. Но решило не это. Дух бродяжничества, «охота к перемене мест» не покинули меня и в пожилые годы. Позволю себе сказать, что и сейчас, когда дело идет к восьмидесяти и силы заметно убывают, я все же много езжу, а отпуск стараюсь обязательно проводить где-либо в далеких местах, в путешествии на теплоходе, курсирующем по Черному морю или Волге, Енисею, Раньше я любил поездки на машине, через всю страну. Не раз мы предпринимали, такие путешествия с большим моим другом профессором, ныне академиком, Героем Социалистического Труда С. Н. Журковым. Его работы по вопросам прочности материалов, его важные открытия стали достоянием справочников и хрестоматий не только в нашей стране.

Могу засвидетельствовать, что для автотуриста Серафим Николаевич — незаменимый товарищ и спутник, всегда спокойный, бодрый, не теряющийся в самых

Академик С. Н. Журков (1974 г.)

неожиданных ситуациях, какие только могут возникнуть у путешествующих на машине по далеким краям. Однажды мы проехали с ним тысячи километров вдоль границ нашей страны — от Ленинграда до Батуми — через Белоруссию, Молдавию, Украину. В другой раз ездили в Крым и там обследовали все дороги и дорожки. Попадали в разные переплеты и выходили из них успешно в большой мере благодаря хладнокровию и находчивости С. Н. Журкова, который всегда брал на себя хлопотные интендантские функции и обеспечивал «пробег» всем необходимым. Мне оставались обязанности водителя собственной машины.

Но об этом к слову. Мои заметки были бы просто неполны, если б я не сказал хоть коротко о Серафиме Николаевиче — выдающемся физике, с которым мы работаем бок о бок многие десятилетия, оба старые физтеховцы, хотя С. Н. Журков моложе меня лет на десять.

Итак, я хоть и не без некоторых колебаний, но согласился поехать в Алма-Ату. Сперва просто посмотреть, что меня там ждет, а потом и на постоянную работу.

Перед отъездом я имел продолжительный разговор с Б. П. Константиновым. Он сказал, что жалеет о моем отъезде, но не будет препятствовать, если я нахожу, что смогу больше сделать на новом месте. Во всяком случае, в Физтех я могу вернуться в любое время. Мне здесь будут рады.