Борьба генерала Корнилова. Август 1917 г. – апрель 1918 г.

Не стоит начинать поход «усмирением» казачьей станицы. Романовский повернул встречные сани, пригласил меня, поехали вперед. Долгие утомительные разговоры сначала со станичным атаманом (офицер), растерянным и робким человеком, потом со станичным сбором: тупые и наглые люди, бестолковые речи. Поели полуторачасовых убеждений Романовского, согласились впустить войска с тем, что на следующее утро мы уйдем, не ведя боя у станицы. Думаю, что решающую роль в переговорах сыграл офицер-ординарец, который отвел в сторону наиболее строптивого казака и потихоньку сказал ему:

– Вы решайте поскорее, а то сейчас подойдет Корнилов – он шутить не любить: вас повесит, а станицу спалить.

Утомленные переживаниями дня и ночным походом добровольцы быстро разбрелись по станице. Все спить. У Аксая – переправа через Дон по льду. Лед подтаял и трескается. Явился тревожный вопрос – выдержит ли артиллерию и повозки?

Оставили в Аксайской арьергард для своего прикрытия и до окончания разгрузки вагонов с запасами, которые удалось вывезти из Ростова, и благополучно переправились. По бесконечному, гладкому снежному полю вилась темная лента. Пестрая, словно цыганский табор: ехали повозки, груженые наспех и ценными запасами, и всяким хламом; плелись какие то штатские люди; женщины – в городских костюмах и в легкой обуви вязли в снегу. А вперемежку шли небольшие, словно случайно затерянные среди «табора», войсковые колонны – все, что осталось от великой некогда русской армии… Шли мерно, стройно. Как они одеты! Офицерские шинели, штатские пальто, гимназических фуражки; в сапогах, валенках, опорках… Ничего – под нищенским покровом живая душа. В этом – все.

Вот проехал на тележке генерал Алексеев; при нее небольшой чемодан; в чемодане и под мундирами нескольких офицеров его конвоя – «деньгонош» – вся наша тощая казна, около шести миллионов рублей кредитными билетами и казначейскими обязательствами. Бывший Верховный сам лично собирает и распределяет крохи армейского содержания. Не раз он со скорбной улыбкой говорил мне:

– Плохо, Антон Иванович, не знаю, дотянем ли до конца похода…

Солнце светит ярко. Стало теплее. Настроение у всех поднялось: вырвались из Ростова, перешли Дон – это главное, а там… Корнилов выведет.

Он здоровается с проходящими частями. Отвечают радостно. И затем, пройдя несколько шагов, продолжают нескладную, но задушевную песню:

Дружно, Корниловцы, в ногу

С нами Корнилов идет;

Спасет он, поверьте, отчизну,

Не выдаст он русский народ.

Молодость, порыв, вера в будущее и вот эта крепкая, здоровая связь с вождем проведут через все испытания.

* * *

Остановились в станице Ольгинской, где уже ночевал отряд генерала Маркова, пробившийся мимо Батайска левым берегом Дона. Корнилов приступил к реорганизации Добровольческой, армии, насчитывавшей всего около 4 тысяч бойцов, путем сведения многих мелких частей.

Состав 6 армии получился следующий:

1-й Офицерский полк, под командой генерала Маркова – из трех офицерских батальонов, кавказского дивизиона и морской роты. Юнкерский батальон, под командой генерала Боровского – из прежнего юнкерского батальона и Ростовского полка.

Корниловский ударный полк, под командой полковника Неженцева»

В полк влиты части б. Георгиевского полка и партизанского отряда полковника Симановскаго. Партизанский полк, под командой генерала А. Богаевского – из пеших донских партизанских отрядов.

Артиллерийский дивизион, под командой полковника Икишева – из четырех батарей по два орудия. Командиры: Миончинский, Шмидт, Ерогин, Третьяков.

Чехо-словацкий инженерный батальон, под «управлением» штатского инженера Краля и под командой капитана Монетчика.

Конные отряды[[155] ]:

а) Полковника Глазенапа – из донских партизанских отрядов.

б) Полковника Гершельмана – регулярный.

в) Подполковника Корнилова – из бывших частей Чернецова.

Сведение частей вызвало много обиженных самолюбии смещенных начальников и на этой почве некоторое неудовольствие в частях. Приглашает меня к себе Алексеев и взволнованно говорит:

– Я не ручаюсь, что сегодня не произойдет бой между юнкерами и студентами[[156] ]. Юнкера считают их «социалистами»… Как можно было сливать такие несхожие по характеру части.

– Ничего, Михаил Васильевич. Все обойдется. Волнуется больше П.[[157] ], чем батальон.

У Маркова также были некоторые трения, но он с первых же дней взял в руки свой полк.