Борьба и победы Иосифа Сталина

Позже, умудренный опытом жизни, Сталин не утерял вкуса в оценках рациональности «моды». Во время войны в Красной Ар­мии вводили погоны и новую форму; Буденный возражал против гимнастерок, кое-кто не соглашался с погонами. На некоторое время кабинет Сталина превратился в выставочный зал — мунди­ры, эполеты, аксельбанты, ленты через плечо. «А какая была форма в царской армии?» — спросил Сталин; принесли китель с капитан­скими погонами. «Сколько лет существовала эта форма?» — поин­тересовался он. Ему пояснили, что несколько десятилетий; измени­лось только количество пуговиц на кителе — было шесть, стало пять. «Что ж мы будем изобретать, если столько лет думали и лишь одну пуговицу сократили! Давайте введем эту форму, а там видно будет»,    заключил нарком обороны.

Учеба не принесла мальчику разочарования. В 1889 году, ус­пешно закончив подготовительный класс, он был принят в духов­ное училище. Из пятнадцати педагогов Горийского училища мож­но выделить Сапара Мгалоблишвили, ставшего позднее писателем, и Георгия Садзагешвили. Последний, будучи активным сторонни­ком автокефалии грузинской церкви, в 1917 году был избран пер­вым католикосом — патриархом Грузии под именем Кирон II.

Однако первым учителем Сосо стал преподаватель старшего подготовительного класса Захарий Алексеевич Давиташвили. Он происходил из дворян Горийского уезда и был племянником писа­теля Шио Давиташвили, просидевшего за причастность к народо­вольческому кружку полтора года в Метехском замке. Много лет позднее, в сентябре 1927 года, Екатерина Джугашвили писала За-харию Алексеевичу «Я хорошо помню, что Вы выделяли моего сы­на Сосо, и он не раз говорил, что Вы помогли ему полюбить учение и именно благодаря Вам он хорошо знает русский язык. Вы учили детей с любовью относиться к простым людям и думать о тех, кто находился в беде».

Все это так, но немец Густав Хильгер в своей книге «Сталин» ро­няет замечание, что «детство Сталина прошло в условиях матери­альной и духовной нищеты». Но это выношенное в кабинете заключение не согласуется с фактическими сведениями. Грузия — страна богатейшей, своеобразной и яркой культуры, и во времена детства Сосо, когда не было кино и телевидения, над народными умами властвовал дух фольклора.

Герои легенд, знакомые мальчику из рассказов старших, нахо­дились рядом с ним, на родной земле, — еще в раннем детстве он слушал сказки матери и бабушки. Сосо был внимательным и благо­дарным слушателем. Он впитывал легенды о том, что здесь, близ Го­ри, в ущелье Амиран, подобно греческому Прометею, был прико­ван богами к скалам за то, что отдал огонь людям; а в стенах Сурам-ской крепости был живым замурован юный Зураб, «пожертвовав­ший собой, чтобы крепость была достроена»; а на дне Базалетского озера «спит в золотой колыбели младенец», и когда он проснется, Грузия обретет счастливую жизнь.

И все-таки, какие мысли зрели в сознании сына горийского са­пожника в первые годы учебы? Какие черты характера формиро­вал в нем окружавший его мир?

Не следует искать в психологии Сосо этого периода приписы­ваемые ему биографами хитрость, черствость или ненависть и... да­же враждебность царизму. Программа обучения незначительно отличалась от других школ первой ступени. Кроме «специальных» дисциплин — Ветхого и Нового Заветов, православного катехизиса, дети учились русскому, греческому и грузинскому языкам, ариф­метике, географии, истории.

Мальчику, совсем недавно обучившемуся русскому языку, еще не с чем было сравнивать свое мироощущение, и он жадно впиты­вает новые знания, демонстрируя образцы прилежания, старатель­ности и незаурядности своих способностей. Его соученики свиде­тельствовали, что, обычно живой и подвижный, в учебе Сосо был «тверд и энергичен, он всегда готовил уроки, всегда ждал, когда его вызовут. Он был всегда исключительно хорошо подготовлен и до­тошным образом выполнял домашние задания. Он считался луч­шим учеником не только в своем классе, но и во всей школе. Во вре­мя занятий в классе он напряженно следил, чтобы не упустить ни одного слова, ни одной мысли. Он сосредотачивал все свое внима­ние на уроке».

Иначе быть не могло. В его примерном поведении и отличной учебе не было подловатой хитрости, присущей ограниченным, но тщеславным и приспосабливающимся натурам; он никогда не ста­рался расположить к себе преподавателей заискиванием и угодничанием. Более того, мальчик был с характером и уже складываю­щимися понятиями о честности и справедливости.

Известен эпизод, когда, вызвав Иосифа к доске, учитель Илуридзе спросил: «Сколько верст от Петербурга до Петергофа?» И хотя ученик ответил правильно, преподаватель не согласился с ним. Сосо настаивал на своем и не уступал. Его неуступчивость воз­мутила Илуридзе. Он стал угрожать и требовать извинений, но, снова повторив сказанное, Иосиф заявил, что он прав. То, что Сосо поддержало несколько учеников, еще более разозлило преподава­теля: «Он стал кричать и ругаться. Иосиф стоял неподвижно, глаза его так и расширились от гнева... он не уступил».