Борьба и победы Иосифа Сталина

Накануне кровопролития в столице империи, 8 января 1905 года, авлабарская нелегальная типография Кавказского союзного комитета напечатала листовку Джугашвили, озаглавленную «Рабо­чие Кавказа, пора отомстить!». Конечно, совпадение призыва с про­исшедшим на следующий день в Петербурге было случайным. Лис­товка была посвящена другим событиям. Считая, что падение Порт-Артура всколыхнет революционные настроения в стране, Иосиф Джугашвили убежденно пишет: «Русская революция неиз­бежна, как неизбежен восход солнца! Можете ли вы остановить восходящее солнце?.. Пора разрушить царское правительство! И мы разрушим его!»

На Кровавое воскресенье страна ответила забастовками, вол­ной прокатившимися по всей России. Мощно вздыбившийся на­родный вал протеста приближался к Кавказу. И в связи с этим 16 января у тифлисского губернатора состоялось совещание. На нем было решено, не дожидаясь реакции социал-демократов на события 9 января в столице, произвести в городе предупреждаю­щие аресты. В последовавшую ночь были арестованы 13 человек. Иосиф Джугашвили, находившийся в это время в Баку, вернулся в Тифлис уже после полицейской акции.

Напряжение в Закавказье нарастало, 17 января объявили за­бастовку портовики и железнодорожники Батума, спустя сутки началась политическая стачка в Тифлисе, в тот же день — поднялся Кутаис. 20 января забастовка стала всеобщей — рабочие бастовали в Сухуми, Поти, Чиатурах... Несмотря на принятые властями меры, 23 января в Тифлисе состоялась первая массовая демонстрация; с красным знаменем и революционными песнями она прошла по Головинскому проспекту. Как и четыре года назад, против демон­странтов были брошены казаки и городовые; произошло настоя­щее сражение, и, хотя многие участники демонстрации были изби­ты, на этот раз навести порядок власти сумели с большим трудом.

Аресты, произведенные вслед за этим властями, изменили соот­ношение сил в Тифлисском комитете РСДРП, и на состоявшемся 27 января заседании меньшевики оказались в большинстве. На ле­вом политическом фланге социал-демократов произошла своеоб­разная рокировка, и к этому переделу «власти» подоспел вернув­шийся из эмиграции лидер грузинских меньшевиков Ной Жорда­ния. Уже ожидая фракционного раскола и дальнейшего идейного противоборства, в ночь с 17-го на 18 января большевики перепря­тали партийную библиотеку и кассу и отказались сдать подполь­ную типографию.

Их оппоненты были настроены воинственно. Не найдя под­держки у краевого руководства, 26 января Тифлисский комитет, получивший преимущество меньшевиков, заявил о выходе из Кав­казского союза РСДРП. Пытаясь восстановить ситуацию, Союз­ный комитет 30 января потребовал от Тифлисского комитета «не только отозвать свое заявление, но и ввести в свой состав новых членов». Однако меньшевики ответили отказом и 7 февраля объя­вили о своих разногласиях открыто, выступив с заявлением, пре­давшим существо разногласий широкой огласке.

Видимо, не случайно, что это идейное размежевание внутри со­циал-демократической партии шло параллельно с обострением национальных противоречий в Грузии. Они направленно подогре­вались конкурирующими в промышленности и региональной эко­номике национальными кланами. Принадлежавшая к различным этническим и религиозным группам буржуазия в национальных регионах России способствовала формированию национально-се­паратистских настроений и в городской среде.

Уже при подготовке к декабрьской бакинской забастовке в слоях рабочих возникла скрытая агитация, направленная на страв­ливание между собой армян и «татар» (азербайджанцев). Так, в ча­стности, за спиной агитаторов, сталкивающих разнонациональные пролетарские и городские бакинские слои, скрывались интересы местных нефтепромышленников Дадаева и Тагиева. Но импульс всплеску межнациональной ненависти в городе дало убийство ар­мянином состоятельного татарина, в ответ на которое единоверцы погибшего открыто, прямо на улице, убили нескольких случайных прохожих армян.

Варварское выяснение отношений вылилось в трагедию. Вече­ром 6 февраля в Баку прозвучали первые ружейные и револьвер­ные выстрелы, затем начались кровавые погромы, и для ликвида­ции побоища власти применили войска. Солдаты «стреляли по раз­бушевавшейся толпе боевыми снарядами». Число убитых и раненых за ночь составило несколько десятков.

Находившийся во время этих событий в городе Джугашвили активно содействовал прекращению «армяно-татарского» кон­фликта. Мобилизованные им члены рабочей дружины пытались остановить проявление межнациональной розни. Мухтар Гаджиев вспоминал, что «в Балаханах во время армяно-татарской резни мы, пять товарищей, каким-то образом получили винтовки и собра­лись вокруг «армянского района», где по поручению (Иосифа Джугашвили) мы не должны были допустить резни».