Борьба и победы Иосифа Сталина

Когда Н. Сихарулидзе сообщила о своем разговоре с формаль­ным главой комитета, Иосиф Джугашвили ушел с ее квартиры. Он обратился к Владимиру Джибути, но тот считал, что его жилье на­ходится в поле зрения полиции, и устроил его у Трифона Джибладзе на Тифлисской улице. Здесь он тоже задержался недолго и вско­ре перешел к помощнику врача Дмитрию Джибути, а затем к его брату С. Джибути.

Рамишвили не стесняется в выборе средств; он суетливо снует по городу, устраивая разносы рабочим, укрывавшим скрывающе­гося от охранки бежавшего ссыльного. Позднее С. Джибути вспо­минал: «И. Рамишвили три раза приходил ко мне и требовал, чтобы я не укрывал тов. Сосо». Это была кочевая жизнь. За неполный ме­сяц пребывания в городе он сменил как минимум восемь квартир.

Словно подчеркивая свое ничтожество, Рамишвили начал рас­пускать слухи, порочащие Иосифа. То был подлый прием. «Чтобы оправдать перед рабочими такое отношение к Сталину, — писал позже Ф. Махарадзе, — по наущению Рамишвили пустили самые нелепые и вместе с тем возмутительные слухи про него».

Странно, но, приняв эту информацию на веру, даже трезвомыс­лящие исследователи не озадачились закономерными вопросами. А только ли корыстолюбивыми целями руководствовался меньше­вик Рамишвили? Не скрыта ли за его агрессивностью другая при­чина преследования Иосифа Джугашвили?

Попытаемся осмыслить факты и вернемся назад, к 5 апреля 1902 года. При этом напомним, что, когда после собрания рабочих, на квартире Джариспана Дарахвелидзе были арестованы Джуга­швили и Канделаки, среди задержанных оказался и гимназист Ва­но Рамишвили. Племянник Исидора Рамишвили, освобожденный на следующий день. Возможно, у полиции не было претензий к гимназисту, но в том, что производившие арест полицейские знали о месте, где скрывался Иосиф Джугашвили, не может быть сомне­ний. Как и в том, что он был очень осторожен. И о его роли в батум­ских событиях знали немногие.

Конечно, явившись для ареста Джугашвили, полицейские дей­ствовали не по интуитивному озарению. Тогда кто же навел поли­цию на след революционера? Кто предал его? Закономерно пред­положить, что это сделал именно Исидор Рамишвили, узнавший о месте пребывания Джугашвили от своего племянника. Совершив предательство, теперь после возвращения Джугашвили Рамишви­ли боялся разоблачения. Страх возмездия жег его, и, бросив все де­ла, провокатор, подобно вору, на котором горит шапка, распро­странял инсинуации.

И стремившийся скрыть факт своего предательства, Рамишви­ли добился своей цели. Оказавшись в фактической изоляции, без средств к существованию, под постоянной угрозой быть обнару­женным полицией, Иосиф Джугашвили осознал дальнейшую бес­смысленность и опасность пребывания в Батуме. Несколько дней он скрывается у Косты Осепашвили, а затем тот перевел его в дом Николая Габуния, но и здесь его начинала выслеживать уже поли­ция. Это тоже не могло быть случайностью. Видимо, Рамишвили снова донес о его присутствии в Батуме.

Беглец стал окружаться со всех сторон. Его скитание не могло продолжаться дальше. Круг мог замкнуться, и он был вынужден снова обратиться к Наталье Сихарулидзе. На этот раз речь шла уже не об убежище; его просьба касалась помощи для отъезда в Тифлис. Разрыв с батумскими меньшевиками заставлял его покинуть го­род. Он оказался совершенно без денег. Положение было почти трагическим. Для отъезда ему требовалось всего полтора рубля, но когда Н. Сихарулидзе обратилась с такой просьбой к Владимиру Джибладзе, то получила отказ.

Уехать из неприветливо принявшего его города ему удалось лишь с помощью мрка Веры Ломджария-Джавахидзе. «В 1904 г., — вспоминала она, — он бежал из ссылки. У нас товарищ Сталин по­явился в солдатской одежде... две недели до отъезда в Тбилиси пря­тался на нашей квартире». Ермиле Джавахидзе свел его со своим знакомым, кондуктором И. Михвидабладзе, который свидетельст­вовал: «Я видел тов. Сталина у Григория Джибладзе в Безымянном переулке... После совещания я надел на него железнодорожную форму и привез в Тифлис». Но при его безденежье пребывание в Тифлисе тоже было невозможным, и он направился дальше — в Го­ри, где нашел убежище у своего дяди Глаха Геладзе.

Враждебный, почти истерический прием, который он встретил в Батуме, был для Иосифа Джугашвили совершенной неожиданно­стью. У него появилось время для обдумывания ситуации, в кото­рой он оказался. Она была далеко не простой. Он полтора года про­вел в тюрьме, длительное время находясь в одиночной камере. Вы­сланный в сибирскую глушь, почти «на край света», он практиче­ски без подготовки, лютой зимой предпринимает отчаянный по­бег. Преодолев множество препятствий и опасностей, он возвра­тился на родину, надеясь встретить товарищескую солидарность, но вместо поддержки наталкивается на откровенную неприязнь и интриганство озлобленных провинциалов.