Борьба на юге

Те же явления наблюдались, к сожалению, и в нашем штабе Походного Атамана. Не было решительности и необходимой быстроты в проведении в жизнь тех или иных мероприятий и главное - не было веры в конечный результат. Моральная подавленность совершенно убила всякую инициативу. Принятию каждого решения обычно предшествовала долгая ненужная волокита и многократные обсуждения у высших чинов штаба. А дело стояло, ждало...

В общем, могу сказать, что охотников поговорить и из пустяка создать шумиху ненужных дебатов, было очень много, но настоящих работников, самоотверженно, с любовью и полной верой в успех дела исполнявших бы свою маленькую, быть может, мало заметную, но чрезвычайно полезную работу, почти не было.

Дети, иногда даже 12-летние птенцы, тайно убегая из дому, пополняли партизанские отряды, совершали легендарные подвиги, а в это же время, взрослые -- под всякими предлогами уклонялись от исполнения своего долга перед Родиной.

Мне рассказали в штабе, что, присутствуя однажды на похоронах детей-героев в Новочеркасске, генерал Алексеев в надгробной речи сказал, что над этими могилами следовало бы поставить такой памятник: одинокая скала и на ней разоренное орлиное гнездо и убитые молодые орлята...

- Где же в это время были орлы? - горько спросил генерал Алексеев.

В это время до нас довели, что Донское Правительство власть передало городской Думе Новочеркасска и "демократическим организациям".

Тотчас это решение стало известно Походному атаману и оно вызвало с его стороны горячий протест. Генерал Назаров считал, что передача власти Городской Думе угрожает общей резней, так как всю власть немедленно фактически захватят местные большевики.

Получив власть, Городское Управление, не будучи подготовленным к такого рода деятельности, совершенно растерялось и, вероятно, в короткий срок, пассивно сдало бы город большевикам, если бы нам на помощь не пришли рядовые казаки Новочеркасской станицы. Она административно составляла часть города.

Я не был одинок в своем стремлении удрать, все вокруг так же вострили лыжи. Всякая работа прекратилась, все внимание и весь интерес большинства офицеров штаба сосредоточивались, преимущественно, на изобретении планов наиболее безопасного личного бегства. Подобные соображения доминировали над всем остальным, составляя главную тему для наших разговоров. Все усиленно запасались штатским платьем и некоторые в таком "маскарадном" виде уже заявились в штаб.

Лучшим доказательством панического настроения служит то, что в этот день, после смерти Каледина, в штабе уже не досчитались большого количества офицеров, в том числе и некоторых, довольно видных работников. Также бесследно скрылись и многие личности, бывшие еще вчера членами Донского парламента и на проходящих похоронах Атамана Каледина, как мне передали, присутствовало из всего многочисленного правительственного коллектива, только жалких шесть человек. Видимо, остальные вовремя подали в отставку из-за «невыносимого позора».

Часть офицеров спешила изменить свой внешний вид, запуская с этой целью бороды и вооружаясь очками и пенсне. Старательно выясняли пункты скопления большевиков и нахождение военно-революционных комитетов, чтобы, в случае нужды, предусмотрительно обойти эти опасные места. Весьма подробно изучали пути сообщения, часто забрасывая меня, как проехавшего большевистское царство, разнообразными вопросами о том, как большевики осматривают, как проверяют документы, какие удостоверения лучше иметь при себе, как надо быть одетым, за кого легче себя выдать и тому подобное.

Наконец, прибыли мои калмыки, им удалось прельстить деньгами одного из городских извозчиков и выкупить за 1000 рублей у него коляску с хилой лошадью. Калмыки впрягли по временной схеме своих коней, и у нас получилась лихая тройка. Не прощаясь, по-английски, я быстро погрузился в нее, и мы поехали к югу. После выезда из города мы переоделись. Впрочем, у меня так за эти несколько дней новой военной формы так и не появилось, я так и ходил в своем полувоенном костюме кулака. Теперь надо опять бороду отращивать. В Новочеркасске перед уходом я успел обзавестись еще и темными очками, не знаю, понадобятся ли они, сейчас в них ходят в основном слабовидящие. Но Голливуд рулит! Калмыки тоже переоделись в какое-то тряпье. К полуночи доберемся до Ростова. Там мы присоединимся к Джа-Батару.

Новочеркасск же еще простоял несколько дней. В ночь на 30 января в здании Новочеркасского станичного правления, вместе с казаками других станиц, случайно оказавшимися в городе, новочеркасские казаки, несмотря на многократные и категорические отказы, убедили генерала А. М. Назарова принять временно должность Донского Атамана, облекли его неограниченными полномочиями и заверили, что с своей стороны они приложат все усилия, чтобы поставить под ружье всех казаков ближайших станиц.