Борьба с контрреволюцией в Москве. 1917-1920 гг.

Прикрываясь цветистыми фразами о демократии, земские заправилы делали все для развала работы Союза, а это, в частности, отрицательно сказывалось на продовольственном снабжении армии. По признанию самих служащих, в Земсоюзе работал «всего один отдел… столовая»^{62}.

Саботаж земцев был длительным и злостным. Спустя несколько месяцев после его начала Комитет призвал к продлению забастовки и прекратил переговоры с представителями большевиков.

Центральный стачечный комитет города проявлял все большую активность. Он часто проводил совещания, выпускал обращения, действовал в соответствии с выработанным оперативным планом стачки, где каждому учреждению отводилась своя особая роль: в нужный момент те пли иные ведомства вступали в стачку или ее прекращали. Причем саботажники преследовали и пропагандистские цели. Так, организовав стачку служащих отделов снабжения, снаряжения и вооружения армии, Центральный стачечный комитет освободил два склада от участия в забастовке, стремясь создать впечатление, что действует так из патриотических соображений.

Понимая, что саботаж будет особенно эффективен, если он охватит ряд крупных городов страны, московские контрреволюционеры поддерживали своих коллег за пределами Москвы. В декабре 1917 г. руководство центральной сберегательной кассы перевело в Петроград для уплаты жалованья саботировавшим чиновникам 500 тыс. руб. (за что вскоре было арестовано).

Огромное значение для нормальной работы промышленных предприятий города имело бесперебойное функционирование банков. Буржуазия и здесь пыталась дать бой Советской власти. Саботаж банковских служащих привел к тому, что многие рабочие Москвы в начале ноября остались без денег, рабочие городской управы два месяца не получали жалованья. Выплата пособий солдатским женам прекратилась.

Пришлось делать «выемку» в Государственном банке. Вот как описывает эту операцию заведующий финансовым отделом бюро Совета районных дум Б. Л. Афонин: «В 7 или 8 часов вечера, забрав в Московском Совете два чьих-то старых чемодана и вооруженную силу, я, Владимирский, Обух и другие явились в банк и предъявили требование о выдаче 5 миллионов рублей, которые должны быть положены на текущий счет бюро Совета районных дум и расходоваться по мере надобности. Директор и оставшийся для чего-то бухгалтер стали доказывать нам нелепость нашего желания. «Нельзя, — говорили они, — требовать открытия текущего счета, не положив в банк денег». Споры происходили больше часа… Бросив разговоры и пригрозив оружием, мы потребовали открытия кладовой и произвели выемку 5 миллионов рублей, из которых 3 миллиона рублей были заперты в шкафу в кабинете директора… На другой день происходила та же процедура… И так почти каждый день с различными вариациями производились выемки по 2–3 миллиона рублей»^{63}.

Первую «выемку» (2 млн.) привезли в Думу. Часть ее сразу же раздали представителям предприятий и учреждений. И на следующий день рабочие и служащие получили жалованье.

9 ноября 1917 г. ВРК распорядился открыть все банки. В выпущенном обращении к населению города назывались подлинные виновники сложившегося положения.

Между тем стало ясно, что промышленники попытаются теперь лишить денег рабочих и служащих путем изъятия своих капиталов. Поэтому ВРК разрешил банкам выдавать без ограничений только суммы для выплаты жалованья трудящимся и военнослужащим. Все остальные могли получать не более 150 руб. в неделю.

Вскоре рядовые служащие Государственного банка приступили к исполнению своих обязанностей. Высшие чиновники встретили это сообщение с нескрываемой злобой, они даже расклеивали по городу списки «штрейкбрехеров».

13 декабря Президиум Моссовета подтвердил решение ВРК о выдаче из Государственного банка денежных средств только для оплаты труда рабочих и служащих, а также солдатским частям, госпиталям и т. д.

Моссовет не раз обращал внимание на то, что ощущается нехватка денежных знаков. В целях правильного их распределения банки ежедневно отчитывались о расходовании средств.

В то время как в Государственном банке финансовая жизнь постепенно налаживалась, в частных банках она по-прежнему оставляла желать лучшего.

Московский ВРК обратился к населению города с воззванием, в котором говорилось, что директора и служащие этих учреждений устроили забастовку и не хотят производить операций. Вскоре посланные в частные банки представители ВРК взяли всю работу там в свои руки.

14 декабря 1917 г. ВЦИК принял декрет о национализации банков. Через некоторое время все 18 частных московских банков были национализированы и слиты в один общий банк. Одновременно с этим произошла ревизия сейфов, в которых обнаружили огромные ценности. Введение государственной монополии на банковское дело покончило с подрывной деятельностью частных банков, являвшихся резервуаром финансирования саботажников, источником различных противозаконных финансовых операций.

Между тем в ряды забастовщиков вступили врачи, учителя, инженеры, техники и другие представители интеллигенции.