Борьба со смертью

Современные руководители лабораторий подвергаются такому же риску умереть от болезни, с которой они борются, как генералы современных войн - погибнуть от бомбы или от гранаты. Многие современные бактериологические исследования стали такими сложными, требуют стольких работников, что кажется вполне разумным со стороны руководителя- держаться в тылу, сохраняя свою голову для дальнейшего руководства. Эти соображения ничем пе отличаются от соображений, в силу которых генералы последней войны командовали армиями из хорошо укрепленных замков или глубоких, забетонированных окопов. Гибель мозга армии влечет за собой растерянность, а часто и гибель миллионов.

С этой точки зрения поведение д-ра Мак-Коя, директора Института гигиены при департаменте здравоохранения США, кажется мне не только сумасбродным, но просто нелепым и противоречащим его заботам о благе страны. Если бы он погиб, - где нашли бы мы другого такого талантливого ученого здравомыслящего человека?

Он был похож на генерала, который не только вышел на линию огня, но и отослал всю армию домой- «для пущей ее сохранности» - и решил сражаться в одиночестве.

Сейчас, я расскажу не об изобретательности, с которой борцы против смерти отвоевывают нам долгую жизнь - я только покажу вам источник того духа, который превращает кишащее тараканами старое кирпичное здание в резиденцию научной романтики.

II

В начале января 1930 года управление департамента здравоохранения США в Вашингтоне превратилось в желтый дом. «Просим информации о диагностике попугаевой болезни». «Просим информации о предупредительных мерах против распространения попугаевой болезни...» «Можете ли выслать большое количество предохранительной сыворотки от попугаевой болезни немедленно телеграфируйте ответ...»

Кучи желтых и голубых бумажек засыпали столы департамента, здравоохранения в Вашингтоне. Сидевшие за этими столами врачи-администраторы почти пе слыхали об этой попугаевой болезни. Многие из них, наверное, уже и позабыли, что они когда-то медицинском факультете что-то учили о таинственной болезни, разносимой попугаями и называемой Psittacosis (р - не произносится). Это латинское слово нисколько по помогло им отвечать на телеграммы. Но, конечно, Мак-Койп и его сотрудники смогут им помочь. Торопливо зазвонил телефон.

Мак-Кой, - высокий человек с худым лицом Линкольна, но без его меланхоличности, вызвал к себе Чарльза Армстронга, коренастого, вечно улыбающегося, с рыжими волосами и широко расставленными круглыми мазами.

- Армстронг, что вы знаете о попугаевой болезни? - спросил Мак-Кой.

- Что я знаю о ней? Просто ничего не знаю, - ответил Армстронг.

Не больше знал и Мак-Кой, и они не были одиноки в своем невежестве. Первый диагноз был поставлен не учеными специалистами, а домашней хозяйкой, которая не изучала медицины, просто прочитала в воскресном номере Нью-Йоркского «Таймс» заметку об этой болезни. Муж этой женщины был врачом в Аннополисе- городке штата Мериленд. В декабре 1924 года он как-то вернулся домой, встревоженный тремя странными случаями воспаления легких. Не был ли это тифоид? Или грипп? Нет, в легких у них были изменения. Воспаление легких, конечно, но атипическое; странное.

Это миссис Мертон прочла о том, как 1920 г. в Германии несколько человек получили из Южной Америки попугаев, как птицы заболели, потом заболели и их владельцы. Миссис Мертил знала, что в доме у этих пациентов ее мужа был попутай, который недавно тяжело заболел, - и она связала эти два факта,

Итак, в начале января 1930 г. Mак-кой и Армстронг совещались, сидя в красном кирпичном доме. В это утро было зарегистрировано двадцать шесть случаев попугаевой болезни в одной только Балтиморе; эпидемия распространялась по всей стране, и начиналась наша настоящая американская паника.

В тот же день Армстронг уложил свой чемодан. Вчера, еще он был поверх головы занят разгадкой тайны сонной болезни, наступавшей после оспопрививания. Это была очень важная работа, речь шла о здоровье и жизни сотен людей, которым уже сделаны были прививки. Кроме того, врачи не решались уже убеждать население в полной безопасности оспопрививания. Теперь Армстронг должен был бросить начатую работу, и это было досадно и казалось легкомысленным. Ведь только владельцы попугаев находились в опасности, они этого, право, вполне заслуживали.

По Армстронг был невозмутим. Оп и его правая рука - Шорти Андерсон - прекратили работу отправились раздобывать попугаев, выдавая себя за специалистов по попугаевой болезни, что было просто смешно. И Армстронг смеялся.

III