Борьба страстей

Насталъ день, когда, наконецъ, сердце Леонарды покорилось желанію смуглаго язычника. Первыя недѣли онъ абсолютно ничего не могъ добиться отъ нея, но въ началѣ четвертой недѣли глаза ея сдѣлались томными, и въ нихъ можно было прочестъ согласіе. И это произошло какъ разъ въ то время, когда стали распускаться почки на деревьяхъ, въ одно изъ тѣхъ безумныхъ свѣтлыхъ ночей, которыя бываютъ только на сѣверѣ. Въ концѣ концовъ она стала даже спускаться къ нему съ обѣдомъ въ торфяную яму, хотя она могла сидѣть на берегу пруда, какъ она это и дѣлала раньше. Но она хотѣла быть къ нему какъ можно ближе. Матъ сходила съума отъ безпокойства и дѣлала все, чтобы помочь столяру. Леонарда говорила ей, что такъ оно будетъ и должно бытъ. Но она была какъ бы въ состояніи опьяненія и мечтала совсѣмъ о другомъ.

Этотъ бродяга Александръ стоялъ въ болотѣ и рѣзалъ торфъ. Она спускалась къ нему, и его красота и молодость были всегда передъ ея глазами. Бывали дни, когда столяръ Конрадъ совсѣмъ вылеталъ у нея изъ головы, и эти дни не были для нея грустными днями.

Поздней весной возвратились съ рыбной ловли рыбакъ и его сыновья. Настало время посѣва и Александръ помогалъ въ работѣ. Но къ Иванову дню кончался срокъ его службы. Теперь ему становилось все труднѣе потихоньку видѣться съ Леонардой, такъ какъ братья слѣдили за ней и покровительствовали столяру Конраду. Еромѣ того любовь капризна и когда она слишкомъ легко дается, ею быстро пресыщаются.

Молодой цыганъ мало-по-малу сталъ надоѣдать Леонардѣ. Она стала готовиться къ свадьбѣ съ Конрадомъ.

Александръ сказалъ ей:- Въ первый же разъ, какъ ноги столяра вступятъ въ вашъ домъ, я убью его!

Но такъ какъ онъ уже успѣлъ надоѣсть Леонардѣ, то она насмѣшливо отвѣтила:

— Такъ, такъ… А что ты сдѣлаешь во второй разъ?

Въ день Ивана Купалы въ домѣ столяра Конрада были назначены танцы, и Леонарда должна была туда ѣхать. Въ тотъ же вечеръ у Александра кончался срокъ службы у рыболова.

Леонарда сказала Александру:- Перевези меня на ту сторону передъ тѣмъ, какъ отправиться въ путь.

— Куда тебѣ надо ѣхать? — спросилъ онъ.

— Это тебя не касается, — возразила она. Александръ сталъ собираться. Онъ сложилъ свои пожитки въ узелъ и сказалъ:

— Я готовъ.

Они спустились съ протоку и сѣли въ лодку. Море сильно поднялось съ тѣхъ поръ, какъ вскрылся ледъ, и переѣхать его можно было только съ опасностью для жизни.

Сидя на веслахъ, Александръ спросилъ:- Такъ, значитъ, ты дѣйствительно хочешь выйти за него замужъ?

— Да, — отвѣтила она.

— Но я не кралъ твои вещи, — продолжалъ онъ. — Это дѣлала твоя мать.

Нѣсколько секундъ она пристально смотрѣла на него, а затѣмъ воскликнула:

— Что ты говоришь?

— Она хотѣла посѣять между нами раздоръ. Но я догадался, куда она прячетъ эти вещи, и таскалъ ихъ тебѣ обратно.

— Ты лжешь, ты лжешь, — повторяла Леонарда и не вѣрила ему.

Цыганъ гребъ все небрежнѣе и не смотрѣлъ, куда онъ гребетъ.

— Я тебѣ не сдѣлалъ зла, — сказалъ онъ наконецъ. — Я бы могъ сдѣлаться порядочнымъ человѣкомъ, если бы ты захотѣла.

— А мнѣ-то какое до этого дѣло? — возразила она, думая только о ссорѣ. — Смотри, какъ ты гребешь? Мы наѣдемъ на скалу.

Но онъ продолжалъ грести по-прежнему.

Тогда она громко повторила тѣ же самыя слова, Онъ размахнулся весломъ, какъ бы желая послушаться ея, и весло сломалось.

Теперь они были въ безпомощномъ положеніи.

— Это ты нарочно сдѣлалъ, — сказала она, почувствовавъ въ первый разъ страхъ.

Онъ отвѣчалъ:- Конечно, ты не вернешься живою на берегъ!

Черезъ минуту раздался душу раздирающій крикъ. Лодка ударилась о скалу и разбилась. Въ одно мгновеніе цыганъ вспрыгнулъ на скалу. Оттуда онъ могъ видѣть, какъ Леонарду вынесло на поверхность. Онъ видѣлъ, какъ она перевернулась нѣсколько разъ внизъ головой на одномъ мѣстѣ. Затѣмъ она пошла ко дну.

Все это увидѣли съ берега, и цыгана спасли.

Никто не могъ обвинить молодого Александра. Его весло сломалось, въ этомъ онъ не былъ виноватъ: просто случилось несчастіе.

Эту исторію мнѣ разсказывалъ самъ Александръ сидя въ Акерхусской крѣпости, куда онъ былъ посаженъ за какое-то преступленіе.

СРЕДИ ЖИВОТНЫХЪ.

Я не знаю другой страны, гдѣ было бы такъ много птицъ и звѣрей, какъ у насъ на родинѣ. Я не буду упоминать морскихъ птицъ, тюленей и рыбъ, я здѣсь говорю о болѣе рѣдкихъ породахъ: объ орлахъ, лебедяхъ, горностаяхъ и медвѣдяхъ.

Все это я видѣлъ въ дѣтствѣ.

Въ то время лѣса на моей родинѣ оглашались громкими разнообразными голосами птицъ. Весной и лѣтомъ чурыкалъ тетеревъ, сидя на верхушкѣ дерева. а зимой въ лѣсной чащѣ такъ громко кудахтала бѣлая куропатка, что люди сосѣдняго имѣнія не могли разслышать собственныхъ словъ.

Вотъ какъ было тогда.

Года два тому назадъ, послѣ двадцатипятилѣтней отлучки, я возвратился на родину и спросилъ, есть ли еще тетерева и куропатки. Уже шесть лѣтъ, какъ они перестали водиться въ лѣсу. Казалось, что птицы покинули страну одновременно съ отъѣздомъ дѣтей. Такъ какъ на нашемъ большомъ островѣ никогда не появлялось ни одного англичанина съ винтовкой, то, слѣдовательно, птицы не были истреблены, а онѣ просто переселились въ другое мѣсто.