Борьба: Вкус власти

Зубрилов оглядел ещё раз комнату, потом растянулся на спинке стула и достал карту. Сейчас основные силы «Отряда 14» располагались в районе Северодонецка. Предполагалось перенести основные боевые действия как раз в область группировки «Донецк-Макеевка», но после очевидных осложнений с хиви в секторе «Диза» начали появляться сомнения в правильности такого шага. Надо бы всё же подальше от них держаться… Хотя ребята не очень поймут, как после такой потери мы в лёгкую отступим. Могут посчитать за слабость. Нет. Надо провести ещё пару операций. Каких-нибудь таких маленьких и колких, но очень болезненных. Да ещё обязательно там, где недавно честь замарали… А потом отойти вглубь. Чтобы все считали, что так и было задумано.

Главком взял телефонную трубку и вызвал к себе шефа спецназа. Всё-таки удобная же вещь – размотал провода по всему участку, и сиди без помех разговаривай. А старикан-то всё как упирался – не хотел это ставить. Всё посылал вечно всех сбегать. Мол общаться надо с людьми вживую. Ну сам бы и бегал тогда, всех вызывал… Собственно, теперь вот и бегает. Допрыгался со своими традициями и комплексами. Пусть теперь дерьмо жрёт по традиции…

В кабинет вошёл новый глава спецназа. Руки разбиты в кровь прям до костяшек. Всё же не надо было Шакала доверять ему сразу. Может, больше бы и узнали.

– Подполковник Северский по Вашему приказу прибыл.

– Присаживайся, подполковник… Дело для тебя есть… В секторе «Диза»…

Инквизитор

Сектор «Корса» выглядел достаточно типовым для новых реалий группировки «Донецк-Макеевка»: на самой шахте уже не было чумов, в тоннеле дежурили вооружённые люди, а администрация чумов сидела на поверхности. Самоху не казалось это чем-то непонятным – СЧК сделали всё, чтобы власть Инквизиции не распространялась в этой области. Вместе с тем они не могли оставить её совсем на самотёк, и начальник от СЧК всё же присутствовал.

На поверхность как обычно вёл лифт. Правда, он несколько отличался от того, что Самох видел раньше. Этот был с кабиной в полтора раза выше и двигался как-то более плавно, а главное – быстрее. Вот это даже удивило – неужели такое усовершенствовали люди? Разумеется, всё это не от хорошей жизни, но результат был на лицо – люди эффективнее работали, когда были не так зажаты как раньше в рамках беспрекословного подчинения. Даже закралась мимолётная мысль, что фортель СЧК с автономией вовсе не ход против Церкви, а жест прагматизма… Да нет, бред, конечно. Прям их так заботит скорость и объёмы добычи угля…

И ещё был интересен человек, который управлял лифтом. Особенно его глаза. Сейчас на шахте у всех были глаза более живые, нежели раньше по мнению Самоха. Но у этого они немного искрили. Словно ему было известно что-то, что больше никто не должен был знать. Глаза человека, немного отрешённого от повседневных проблем, и готовых в любой момент к какому-то отчаянному действию. Это даже немного пугало. И особенно пугало, что, вероятно, этого больше никто не замечал. Люди становятся опасными. Отпусти чуть поводок, и они сорвутся. Карьеристы из СЧК такие вещи не понимают, они считают себя непобедимыми…

На поверхности Самоха встретил офицер из СЧК, который был с ним также приветлив, как тот, что был в секторе «Крито», в итоге выделивший ему двухкомнатные апартаменты:

– Наш приезд – это честь для нас, жрец-митрополит Самох.

– Понимаю, полковник. – не глядя на него ответил инквизитор. – Мы полностью подготовили пути и платформу, как мы попросили?

– Разумеется, Ваше преосвященство. Готовы принять хоть сейчас.

– Тем лучше. Поезд прибудет через полчаса. – такой ответ явно удивил эсчекиста, но тот ничего не сказал, и Самох продолжил. – Отведите меня к своему патрону.

Патрон местного СЧК сидел в значимых размеров административном здании, которым ранее пользовался гражданская администрация чумной империи. К бывшему убранству спецслужбисты добавили немного роскоши в виде картин на стенах и бюста с изображением их основателя Дзаринхра, чума который пятьсот лет назад полжизни просидел в тюрьме за попытку свержения действующей власти, а по результатам революции был освобождён и приглашён к созданию нового органа государственной безопасности. Тогда СЧК ещё называлась ГУЧК (Главное Управление Чёрного Камня), но со временем такое название определённо сказали поменять, уж слишком помпезно оно смотрелось. Методы СЧК с примерных на беспощадные поменялись ещё раньше.

– Какая честь! – воскликнул Базанхр, величественно разведя руки. Этого полковника СЧК Самох видел не впервые – как-то он наблюдал, как Базанхр выпивал с кем-то на торжественном приёме в честь тысячелетия имперского министерства транспорта. Тогда он был очень весел и разговорчив на разные отстранённые темы. Видимо, кто-то некогда научил его не говорить о рабочих вопросах по пьяни. – Для нас было бы счастьем, если бы благословили нашу службу, жрец-митрополит Самох.

– Я здесь не за этим. – ответил Самох. – Но раз уж Вы настаиваете, разумеется, я благословлю. Чуть позже… А пока скажите мне, полковник. Много ли сомнений в душах Ваших подчинённых?