Борьба за будущее: Интроекция (СИ)

— «Мэм»? — почесала она подбородок обратной стороной палочек. — Последний раз меня так называли на авиабазе Андерсен…

Второй друг откровенно завис, пялясь на грудь и талию женщины-офицера.

— Судзухара Тодзи! — громко и чётко отрапортовал он после заминки, раскрасневшись как рак. — Но лучше просто Тодзи! —

Рада познакомиться, — улыбнулась она. — Спасибо, что приглядываете за Синдзи-куном.

— Есть, мэм! — Кенске окончательно вжился в роль, резво отсалютовав. Майор не без иронии в лице изобразила палочками воинское приветствие, отчего возгордившийся Айда готов был выпрыгнуть из штанов.

— Погодите, — пристально взглянула на них Мисато, отталкивая от себя докучающего Пен-Пена. Тот сразу понёсся навстречу к Синдзи с криком «Уарк!», — вы же те два оболтуса, ведь так?

Двоица напряглась, а женщина уже останавливаться не собиралась и палочками указала на Тодзи:

— А ты тот самый осёл, верно?

Поймав пингвина в объятия, Синдзи уже приготовился, что Тодзи сейчас огрызнётся или ещё что-нибудь отчебучит, но он только раскраснелся и произнёс неуверенным голосом:

— Да! То есть нет! То есть не осёл, женщина!

— Иди-ка сюда, большой мальчик, — поманила она его палочками. На удивление, Тодзи беспрекословно повиновался. Когда он, сняв обувь в прихожей, приблизился к Мисато, сразу бросилось в глаза, насколько он выше её: на целую голову! Да вот только этот незначительный факт не мешал майору надменно смотреть на здоровяка сверху вниз. Или снизу вверх? Синдзи не понимал, как ей удавалось сохранять абсолютное превосходство, но был уверен, что при желании Кацураги в два счёта опрокинет Судзухару. И, похоже, умудрённый опытом в уличных драках Тодзи это тоже понимал. Но определённо было ещё что-то, что заставляло его подчиняться, судя по тому, как он раскраснелся. И это не двинутость на армейке, как у Кенске.

«Влюбился, что ли?» — Икари сделал смелое предположение.

— Мне чё, на колени встать? — не выдержав взгляда, с вызовом спросил Тодзи. — Не дождётесь!

— Крутой, значит? — проговорила она мягким тоном и всосала очередную порцию лапши, после чего эротично облизнулась.

Тодзи смачно сглотнул слюну. И явно не от разыгравшегося аппетита.

«Наживка брошена и успешно проглочена», — констатировал Синдзи.

— Хочешь быть прощён, милашка? На, подержи, — сунула она ему стакан с лапшой, — и ни на шаг от меня.

В итоге хмурый Синдзи и посмеивающийся Кенске стали свидетелями весьма необычной сцены: туда-сюда бегает Мисато, что-то ища в документах, и попутно поедает лапшу из стакана в руках Тодзи, который приклеился к женщине как хвостик. Судя по его блаженному лицу, которое очень быстро пришло на смену недовольному, это его не смущало.

«Точно влюбился».

Винить Судзухару у Икари желания не имелось: с ним-то всё понятно. Как настоящий мужчина, увидев красивую женщину, сразу потерял голову. Да и ещё подсознательно давило чувство вины. Впрочем, понятно и с Кацураги: она сразу же метко надавила на соответствующие точки и рекрутировала дополнительную рабочую силу. Это было как раз в её духе. Ведь она хоть и бывший полевой, но всё же офицер, поэтому должна проявлять смекалку, используя подручные средства для достижения поставленных задач. Оставалось надеяться, что безобидная игра не выйдет за рамки приличия, иначе Акаги будет рвать и метать.

Через каких-то десять минут ребята взглядом провожали Мисато, умчавшуюся на Alpine. По округе эхом разносился рёв битурбированного двигателя, даже когда машина скрылась. Кацураги не только спешила обратно на работу, но и просто давала волю своему приручённому зверю.

«Главное, чтобы не разбилась», — подумал Синдзи. Ему очень не хотелось бы навещать своего нерадивого опекуна в больнице. Да и сам он туда снова загреметь не желал, ибо одно дело — ходить по врачам в целях профилактики, другое — когда это уже вопрос выживания. Именно в такую ситуацию попала сестра Тодзи — Сакура. И Синдзи совершенно не знал, о чём с ней говорить. Если вообще сможет ей в глаза посмотреть.

— Слушай, Синдзи, — у Кенске на лице читалось лёгкое замешательство, — конечно, клёво, что ты живёшь со своей красоткой-начальницей, но как же родители?

— А… Мамы я лишился в четыре года, после чего меня бросил отец. С тех пор я живу без родителей.

— Оу, прости.

— Ничего, — улыбнулся Синдзи, — я уже привык.

— Да мы с тобой братюни, Икари, — хлопнул ему по плечу Тодзи.

— Почему?

Судзухара пожал плечами, думая, рассказывать или нет. Но всё же решился:

— Моя маман отошла в лучший мир при родах. Мне было примерно столько же, сколько и тебе, когда родилась сестрёнка. — Ребята перебежали дорогу, после чего Судзухара продолжил: — С тех пор батя ушёл в запой, но это полбеды — я-то знаю, что он ненавидит Сакуру, хотя старается не подавать виду.

Тодзи смачно харкнул, тем самым высказывая презрение к своему отцу. Они точно братья по несчастью: Синдзи его прекрасно понимал, ему тоже порой очень хотелось сплюнуть перед Икари Гендо. Различие состояло только в том, что глава семейства Судзухара нашёл своё спасение в алкоголе, а Икари — в работе. И какой вариант для сыновей был хуже — ещё поди разбери.