Борьба за Дарданеллы

Таким образом, к полудню сложилась экстраординарная ситуация. Основная атака британцев в центре была отражена и была под угрозой полного срыва, в то время как два вспомогательных отряда, способных, несомненно, уничтожить весь турецкий 20-тысячный гарнизон, стояли в бездействии на обоих флангах. Гамильтон начал осмысливать положение, но отказывался вмешиваться. Хантер-Вестон мог бы исправить ситуацию, но не сумел, потому что не понимал происходящего. Все три его бригадных командира на мысе Хеллес погибли, а двое из полковников, их замещавших, были мгновенно убиты. Поэтому на берегу уже не оставалось ни старших офицеров, ни полевых штабов, которые могли бы сплотить людей и держать командующего корпусом в курсе событий. Пришлось младшим офицерам и солдатам самим решать, что могут они сделать из имевшихся запасов мужества и дисциплины, остававшихся у них в этом хаосе боя.

Эта трагическая ситуация длилась весь день. Морские артиллеристы стремились на помощь и беспрерывно запрашивали у пехоты цели для стрельбы. Но с берега поступали самые запутанные сигналы, а потому долгими периодами корабли были вынуждены беспомощно простаивать в своей ненавистной морской безопасности. Часто корабли подходили к побережью так близко, что матросы видели турок, бегающих по берегу. Тогда они начинали энергичный обстрел. Но они не могли быть всегда уверенными, что не стреляют по своим собственным солдатам. Капитаны постоянно спрашивали друг друга по радио: «Кто-нибудь из наших носит синюю униформу? Мы высаживали кавалерию?»

В Седд-эль-Бар в 16.00 была сделана еще одна попытка высадить из «Ривер-Клайда» остававшихся десантников, и на этот раз немногим удалось добраться до берега. Их приветствовала небольшая группа солдат, которые прятались весь день под защитой невысокой насыпи. Но затем турецкий ружейный огонь уже не позволил повторить такие попытки. В 17.30 в результате обстрела с моря деревню охватило пламя, густой дым поднялся над полем боя, и красное свечение озарило вечернее небо. Но уже было ясно, что, пока не наступит ночь, ничего больше не сделать. В Теке-Бурну с поступившим на берег подкреплением произошло некоторое улучшение, но с флангов помощь так и не поступала: у Ески-Хиссарлык британский командир все еще считал себя слабым, чтобы совершить двухмильный переход к Седд-эль-Бар, и в действительности ему было четко запрещено делать это. А на «пляже Y», где в течение одиннадцати часов войска пребывали без помех со стороны неприятеля, последовало наконец заслуженное наказание: турки обрушились на плацдарм с севера в сумерках и, обнаружив, что британцы не озаботились, чтобы достаточно окопаться, атаковали их всю ночь.

Остаток истории «пляжа Y» короток и горек, и будет уместно изложить его здесь. К рассвету следующего дня погибло 700 человек, и многие из солдат начали переползать со скал вниз к берегу. Полковник Коу к этому времени погиб, и в отсутствие какого-либо ясного руководства началась паника. Флоту были отправлены отчаянные послания с просьбой присылки лодок, а флот, считая, что приказано эвакуировать войска, стал вывозить солдат. Полковник Мэтьюс с остальной частью войск наверху скалы ничего об этом не знал. Он продолжал сражаться. В 7.00 утра он отбил штыками яростную атаку турок, и в последовавший период затишья он обошел свои позиции. Тут он в первый раз обнаружил, что целый участок в его секторе атаки был брошен. Сейчас его положение стало настолько опасным, что он счел, что не имеет иного выбора, кроме как отступить, и началась всеобщая эвакуация. В этот самый момент турки, со своей стороны, решили, что они разбиты, и тоже отошли, и таким образом британцы оставили «пляж Y» точно так же, как и пришли на него, без потерь, без единого выстрела. После полудня 26 апреля брат Роджера Кейса капитан второго ранга Адриан Кейс высадился на берег из лодки, чтобы разыскать раненых, которые могли еще оставаться. Он взобрался на скалу и ходил примерно час среди брошенной британцами техники. Никто не откликнулся на его возгласы. Царила абсолютная тишина, а поле битвы было пусто.